Он кивнул.
– Грубо говоря, да.
– А почему вы спрашиваете?
– О, меня очень интересует данный вопрос, друг мой! Хочется услышать ваше мнение.
– Хм. Мне кажется, всё зависит от реальности, от того, насколько она враждебна, насколько она невыносима. Если нет ни малейшего шанса что-то исправить, то, конечно, разумнее убить себя, чем мучиться. Но ведь шанс – или хотя бы иллюзия шанса – есть всегда. И всё-таки вы снова сформулировали вопрос так, что однозначного ответа не дашь. И что значит более безумен, разумнее? Это ни о чём не говорит. Кто сильнее – вот что лучше спросить. Сильнее тот, кто борется с реальностью, не убегая от неё.
– Мне понятна ваша точка зрения, мой друг. Но как знать, вдруг этот ваш сильный, борющийся с реальностью просто-напросто близорук и не видит того, что видит слабый? Что, если этот сильный недалеко ушёл от животных? Они именно так и живут: борются с реальностью, не убегая от неё.
– Животные не борются, они просто принимают реальность, потому что не могут иначе. Однако…
"Тьфу ты! – ругнулся я про себя. – Заразился".
– Вы меня не поняли, Сократ. Я не имел в виду наивных глупцов или людей, живущих инстинктами. Слепота – это, быть может, и сила, но сила звериная. Она не способна изменить реальность, она и не хочет её менять. Как бы это сказать… Волк не спрашивает себя, хороша ли реальность, в которой он живёт. Он просто живёт. Он слился с этой реальностью. Что?
Слушая меня, Сократ качал головой и улыбался, и в конце концов я сбился.
– О, прошу прощения, дружище, я не хотел вас перебивать! Однако я несказанно удивлён, что вы так хорошо мыслите сразу после приступа. Прошу вас, продолжайте.
– Так вот. Разница между силой звериной и духовной в том, что духовно сильный пытается изменить реальность, прекрасно понимая, что в случае неудачи его реальность может стать ещё хуже, чем была. И если так и случается и шансов не остаётся, он не сопротивляется. Возьмём, к примеру, Сократа – я имею в виду настоящего, – уточнил я, и старик хмыкнул, – и Иисуса. Когда они поняли, что реальность оказалась сильнее, то признали своё поражение и тем самым одержали над ней победу. Я бы сравнил их казнь, особенно казнь Иисуса, с детонатором, который привёл в действие заложенный ими в учениках словесный динамит. Или, если хотите, то был не динамит, а чума замедленного действия. Уверен, что если бы Иисус попытался избежать распятия, мы жили бы в другом мире. И Сократ, самолично принявший яд, возможно, положил начало концу старых порядков. Вряд ли они пошли на смерть, потому что знали, что это перевернёт мир. Быть может, они надеялись на это, но в конечном итоге причиной их покорности стало отсутствие страха перед смертью. Животное же всегда сопротивляется, оно не может иначе.