Отработав на предприятии положенные часы и закончив квартальный отчет, Илья Моисеевич в хорошем настроении возвращался домой. Заехав в несколько продовольственных магазинов и сделав необходимые покупки для дома, Бурачков свернул на Горохового улицу, где он жил с семьей. Однако едва он вышел из автомобиля возле своего дома, как рядом затормозил черный джип и из него выскочило несколько здоровяков в спортивных костюмах.
– Вы-ы кто-о-о? – ошарашенно выдохнул главный бухгалтер ликеро-водочного завода.
– Конь в пальто! – ответил один из здоровяков.
Второй, менее разговорчивый, ткнул огромным кулаком под дых своей жертве, отчего Илья Моисеевич громко екнул и согнулся в три погибели.
– Молчи, козел! – приказал обидчик и накинул на голову Бурачкова черный мешок.
Все произошло так быстро, что прохожие горожане даже и не услышали и не заметили никакого шума и возни, произошедших в районе двух машин. А если кто и успел бросить мимолетный взгляд на здоровенных парней в спортивных костюмах, усаживавших невысокого полного человека в автомобиль, то ничего не понял, а кто понял, решил сделать вид, что ничего не произошло.
А черный бьюик как неожиданно возник на улице Гороховой, так же неожиданно и быстро исчез за поворотом…
* * *
Двое мужчин с черными мешками на головах, чуть пошатываясь на подкашивавшихся ногах, стояли посредине сумрачного зала. Яркий луч прожектора высвечивал их сгорбленные и отяжелевшие от страха фигуры. Позади них возвышались трое стриженных под бокс парней, среди которых выделялся мощью и ростом Кочан, правая рука бригадира воровской шайки Серого.
Сидящий за столом здоровяк посмотрел на своего лысого соседа.
– Ну что, Князь, начнем с бухгалтера? – спросил он.
Лысый мужчина с крысиной мордочкой небрежно стряхнул с пиджака пушинку и пожал плечами, как бы предоставляя своему собеседнику полную свободу действий.
– Твое хозяйство, Серый, ты и командуй, – небрежно сказал он.
Серый понимающе усмехнулся и, повернувшись к стоявшим в центре помещения людям, громко сказал:
– Начнем с нашего братана!
– Как скажешь, – равнодушно произнес Кочан и, сняв с головы долговязого пленника черный мешок, толкнул его к колоде с топором.
Долговязый братан, увидев топор, смертельно побледнел, однако не проронил ни слова даже тогда, когда один из конвоиров тычком подсек ему ноги, бросая его на колени.