Все пошло вкривь и вкось.
Спустя еще пару недель он разуверился в себе как в специалисте. Он им и не был, но отказ даже на должность кассира в фастфуд-забегаловке заставил его окончательно усомниться в собственной ценности.
Он чувствовал глухую пелену вокруг своей личности, как будто паук укутывал его в белую слизь, и свет жизни гас. Самое странное было то, что он даже не мог вспомнить, как жил раньше, когда все было хорошо. Интернат и его интрижка остались в прошлом, но будущего не было, а настоящее от него отворачивалось.
Один раз Данила на полном серьезе думал наглотаться таблеток, но потом словно опомнился и тяжело провел по лицу ладонью. Надо было что-то делать. И вдруг в голове почему-то возникла она. Мила проступила так четко, что он даже видел поры на ее лице. И изнутри что-то кольнуло: это ее вина. Мила – и причина, и следствие.
Вывод нарисовался сам собой: интуитивное прозрение?
Недолго думая он набрал номер ее мобильного. Гудки длились довольно долго, но на занятиях она не могла быть: в интернате сейчас наступили каникулы. Да и вообще в этом году Мила оканчивала школу…
Наконец она ответила немного томным голосом:
– Алло.
– Мила? Мила, привет!
– Кто это?
– Это… Даниель. Помнишь еще своего учителя?
Повисла неприятная пауза. Сердце Данилы забилось вдруг очень часто, а в груди невыносимо закололо, словно он подошел к эпицентру чего-то… важного.
– Тебе чего?
– Просто хотел узнать, как твои дела, – как можно вежливее сказал он.
– У меня-то все нормально, – невнятно пробормотала она, и что-то в ее тоне намекало на насмешку.
«Сука, знает, зачем я звоню…»
– Я бы хотел встретиться с тобой.
– Нам незачем видеться. Твои же слова.
– Просто… все так некрасиво получилось…
– А сейчас что звонишь? Красивее не станет, и легче тебе – тоже нет, – вдруг рассмеялась она.
– Слушай, – не выдержал Данила, – понимаешь ведь, в чем причина моего звонка?
– Тебе страшно, – просто ответила Мила. – Но ты заслужил.
– Мила! Мила! Что это?! Ты можешь объяснить? Я не понимаю. Только чувствую, что все дерьмо в моей жизни сейчас связано с тобой, и ты, судя по всему, тоже понимаешь, о чем я. Что ты сделала?
Мила помолчала, раздумывая, а затем выдала:
– Я говорила, что ты пожалеешь.
– Когда ты мне это гов…
Он осекся. Вживую он ни разу не слышал от нее этих слов. Но во сне… Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.