Они рассказали, что есть человек, который может и готов помочь. В его силах достать эффективные лекарства, которыми спасается половина эпилептиков, но наше здравоохранение их не лицензирует, отрицая опыт цивилизованного мира и здравый смысл. Но с помощью этого человека и денег – это не будет проблемой.
Сперва я чуть было не задохнулась от такой издевки. А Сергей и Елена, как два Прометея.. Они признались, как с усердной помощи своей дочери, каких-то форумов и социальных сетей организовали для моей Дашеньки сбор средств, и «всем миром» копят на здоровье всего лишь одного человека.
Надо ли говорить, как я плакала.. Первый раз за четыре с бесконечностью года от облегчения. От восставшей из пепла надежды.
В тот же период ошарашенно изучая фармакологию и отзывы о новых таблетках, которые нам возможно предстояло начать принимать, я наткнулась на Наш форум. И засыпала бывалых мамочек паническими вопросами. С тем же терпением, с которым боролись за здоровье своих детей, они ответили на каждый из них. Они поддерживали каждый день.. Сколько же вокруг неравнодушных людей, ты только задумайся..
Моя вера росла. Особенно, когда я читала истории мамочек-победительниц, такие, какую сегодня пытаюсь написать тебе сама.
Человек, про которого говорили мои Прометеи, действительно оказался человеком дела. Я знала его всего один раз, но запомню навсегда каждую морщинку его какого-то по-простому соседского лица. И такое же соседское имя – Андрей, без отчества.
Показав нас новому невропатологу, пересдав половину тестов и анализов, нам все-таки назначили лечение другими препаратами. Среди них было и то самое – непризнанное теми, кто не признает ничего, кроме своих нужд и своей слепой правды.
Через две недели заветная упаковка лекарств приехала. Курс начался. А дальше моя доченька стала расцветать, словно куст розы наконец-то дождавшийся весны.
Не проходило и дня, чтобы я не благодарила судьбу и каждого, кто вел нас к этому просвету, который я сама уже отчаялась разглядеть. Мне ведь и правда, никогда не вернуть всем этим людям их любви, их времени, их денег. И это говорит о том, что у счастья нет цены. Оно выше всего.
Лечение не избавило нас от приступов, но по сравнению с тем ужасом, который охаживал нас последние годы – можно было жить. Нужно было жить.