– Я настоятельно рекомендую вам уйти, – посмотрев прямо в глаза моему мужу, сказал полицейский.
Алекс привык играть. Да не просто играть, а выигрывать. Вот и сейчас он не унимался. Ему важно было почувствовать себя если не дирижером, то первой скрипкой этого концерта. И он с видом мученика, принявшего свою участь произнес:
– Вы знаете, я с вами, пожалуй, соглашусь. Я уеду. Дайте мне только пол часа. Я соберу все свои вещи. Она меня давно не любит и пытается переложить ответственность на меня за все свои поступки и поведение. Насильно мил не будешь, как говориться. Я уйду, уйду. Да. Я знаю, Василиса, ты через неделю остынешь, и мы снова будем жить вместе. Все вы бабы, такие! Такие эмоциональные! Ты оклеветала меня, выставила полным идиотом! Но! Я тебя люблю. И я прощаю тебя заранее. Я все тебе прощаю. Когда ты остынешь и одумаешься я вернусь. Только позови, -пустив слезу сдавленным голосом ответил Алекс.
Если бы я его не знала, я бы прослезилась. Я бы растеклась по паркету как инфузория туфелька, от мимимишности этого образа. Но я его слишком хорошо знала. И знала, зачем он это говорит. И я даже догадывалась, что за этим последует.
– Подпишите пожалуйста протокол, – протянул полицейский протоколы допроса каждому из нас.
– Алексей Дмитриевич, рекомендую вам прислушаться к моему совету, – еще раз, но уже без особого энтузиазма проговорил полисмен.
– Я возьму полчаса на сборы, а затем уйду, – спокойно, голосом с металлическими нотками ответил Алексей.
– Большое вам спасибо!, – сказала я следователю.
Этот человек показался мне надежным и порядочным. К тому же, в отличии многих других полицейских, которых я вызывала раньше, чтобы зафиксировать побои, он был реально включен в рабочий процесс и не формально выполнял обязанности.
– Всего хорошего. Вот вам номер нашего отделения. Если ваш муж передумает и у вас на теле вдруг появится еще один синяк, или от старости треснет какое-нибудь стекло в квартире-сразу звоните сюда и вызывайте меня – Карчевского Владимира Ивановича., – полицейский посмотрел на меня с сочувствием и протянул лист, только что вырванный из блокнота, с номером телефона отделения полиции.
– Благодарю вас, – сказала я.
После этого разговора, моё тело словно обмякло. Всё напряжение дня, которое я терпела начало выливаться в состояние опустошенного бессилия. Бессилия физического и психологического.