Я мечтала, чтобы он, Алекс, быстрее уехал. Чтобы я могла наконец-то лечь в кровать без страха. Без ожидания утреннего насилия и унижения. Без необходимости притворяться. Я ждала, всем телом ждала, когда же он наконец-то уйдет. Насовсем.
В квартире оставался муж моей сестры Ирины. Попрощавшись с полицейским вместе со мной, Пётр сказал мне:
– Вась, ну вот видишь все в порядке. Ты не бойся, я тут с тобой. Пойди отдохни. Выпей чаю. Не стой у Алекса над душой. Ему ведь тяжело. Он уходит из дома. Пусть он соберет вещи и документы. А потом он уедет. Я проконтролирую.
Я была так измотана, что у меня даже не было больше ни эмоций, ни слов. Я кивнула в знак согласия. Я дошла до состояния полного изнеможения в эти минуты. Подойди я к кровати-упала бы в тот момент замертво.
Мне чертовски захотелось пить, от стресса пересохло горло и я пошла на кухню. И уже собралась пить чай, но в этот момент на кухню пришел Алекс.
Сейчас он выглядел так, будто ничего и не было-ни насилия, ни разговора с полицией, ни каких-либо конфликтов. И ровным спокойным голосом сказал:
– Вась, ты чего-то перегнула палку сегодня. У тебя, наверное, ПМС. Я вот что решил, я уеду сейчас! Ну хрен с тобой выспись, раз это тебе так надо! А потом через несколько дней я вернусь и все будет как раньше. Давай сделаем так! Ведь у нас всё будет как раньше, -сказал он с тревожным, даже паническим взглядом и неестественно улыбнулся.
Черты лица его к вечеру сильно заострились. И эта улыбка была похожа на улыбку шакала.
У меня внутри всё сделалось очень громким, и я слышала, как закипают эмоции в моей груди, а потом эти эмоции перетекли в горло и даже в челюсть. На моей шее, будто появилась удавка. Которая затягивалась все сильнее и сильнее.
«Ну же, Васька, не молчи, скажи ему! Скажи еще раз и сто тысяч раз чтобы он услышал! Скажи ему-со мной так нельзя, чудовище! Стоп! Стоп! Тысячу раз стоп!» – думала я.
В этот момент с видом коменданта, в кухню вошел Петя. Похоже, что он чувствовал себя важной фигурой этого процесса. Он занял удобную наблюдательную позицию, встав в центре кухни.
Горло моё от напряжения уже распирало так, что я почувствовала, что, если я промолчу сейчас оно разорвется. Лучше скажу «И будь, что будет!»:
– Нет, Алекс! Больше не могу! Ведь терпела это много месяцев. Уходи! Я развожусь с тобой! – крикнула я.