– Варпет, а что там за самое большое пятно?
– Это, дети, армянское море, – усмехался Симон, закуривая трубку.
– Больше Севана?
– Да.
– И больше Вана?!.
– А вода в нём пресная?
– Нет, дети, солёная – от всех армянских слёз… А посреди остров храмом, где хранит святой Маштоц буквы нашего алфавита… А охранят остров наши великие полководцы —Вардан Мамиконян, Ашот Железный, Тигран Великий и богатырь Гайк…
Мальчишки не раз слышал эту историю от Симона, но она им не надоедала.
– А турки там есть?
– Нет, дети, это счастливые места, где всегда мир и покой, где селяне трудятся, не боясь за свой урожай, поэты сочиняют стихи, художники рисуют море и горы, а музыканты извлекают из дудука новые звуки. И стоят по берегам этого моря двенадцать армянских столиц, как новенькие. А ну посчитаем? – и он начинал загибать пальцы, – Эребуни-Эривань, Тигранокерта…
– Двин, Арташат!! —нетерпеливо подсказывали мальчишки.
– Армавир, Ани… -загибал пальцы Симон, и соревнование продолжалось…
– Багаран!
– Ервандашат!
– Ширакаван!
– Карс!
– Вагаршапат!
– Ван, Ани!!
– Уже говорили, говорили!..
Симон стоял на улице и не двигался.
Внезапно послышался топот копыт и показался всадник на гнедом жеребце.
– Спасайтесь, – крикнул он, – турки в деревню входят… – малый, хватай лошадь за хвост!
Левон вцепился, что было сил, за хост жеребца и началась бешеная скачка…
3
А Симон повернулся и пошёл между домов к деревенскому кладбищу.
Уже пылали первые дома в дерене, когда Симон присел у двух хачкаров – отец и мать здесь покоились.
Вспомнилась поговорка вдруг: работать в Баку, жить в Тифлисе, умирать Армении… и усмехнулся: так и его жизненный цикл прошёл. После Нахичевани устроился бухгалтером на фирму Нобеля в Баку, чтобы денег скопить. Баку город восточный, грязный, многонациональный. Нефтяные вышки, потные тела, запах керосина… Суровый город, выбрасывающий слабых… Когда четыре года прошло и денег показалось достаточно, поехал в Тифлис жениться. Песни, цветы, рестораны! Всё здесь радовалось жизни и умело радоваться! И он влюбился этот город, в природу, влюбился в Карину и был близок к счастью, когда молодой грузинский князь увёз её на фаэтоне в неизвестном направлении, и по всему видно не без её согласия, и не без родительского по спокойной их реакции, явно предпочёвших богатого князя полунищему бухгалтеру.