Кирилл не мог понять, что вдруг с ним произошло, но спина моментально намокла, а материал под мышками прилип к коже. Постаравшись успокоить дыхание, он двинулся вперед.
– Что надо? – еще на подходе окликнул его часовой.
– Я на допрос… – ответил Зорин. – К Лыковой.
– Разрешение на вход! – часовой внимательно посмотрел на юношу.
Зорин достал записку отца и протянул караульному. Тот развернул бумагу, прочитал и сунул в карман шинели.
– А-а… – юноша потянулся за рукой красноармейца.
– Одноразовое, – пояснил тот. – Проходи!
Первое, что почувствовал Зорин, закрывая за собой дверь, – гнетущая влажная прохлада. И еще чуть уловимый гнилой запах подземной сырости казематов.
– Вы к кому? – охранник, сидевший за столом напротив входа, пристально посмотрел на Кирилла.
– К Лыковой, – сухо отозвался юноша.
Тюремщик опустил глаза. Тетрадные листы приятно зашелестели. Записей в журнале была тьма. Мужчина перевернул страницу. Потом еще, и еще одну. Указательный палец заскользил по фамилиям и порядковым номерам камер.
– Она только вчера была арестована, – сказал Кирилл, пораженный фарсом, который разыгрывался перед ним.
– А мне все едино – вчера или позавчера, – пробубнил охранник. – У нас, вишь, заключенные по фамилиям проходят, а фамилии по алфавиту записаны… ага! Нашел. Лыкова И. А., камера номер девять… Идите за мной.
Красноармеец отошел от стола, поправил связку ключей на боку и, неторопливо, разглядывая потолок и стены, двинулся по коридору. Остановившись возле одной из дверей, достал из шкафчика, висевшего рядом на стене, огарок свечи и зажег фитиль.
– Нате, – сказал он, передавая Зорину подсвечник. – В камерах свет не предусмотрен.
Пламя в руке Кирилла затрепетало.
– Осторожно… Захочете выйти, стучите.
– Ирина? Лыкова? Ты здесь? – оглядывая маленькую, абсолютно пустую комнатку, Кирилл никак не мог понять, куда же девалась девушка, потому что на первый взгляд тут никого не было.
– Кто вы?.. – донеслось из самого темного угла.
– Ира, не бойся, это я, Зорин, – Кирилл поставил подсвечник на пол. – Мы с тобой в школу вместе ходили… Помнишь?
Девушка подошла ближе, встала на колени и протянула трясущиеся ладони к свече. Огонек осветил испуганные глаза на измученном лице. Кирилл быстро скинул с себя бушлат и набросил ей на плечи.
– Спасибо, – проговорила Лыкова дрожащим голосом. – А поесть у тебя ничего нет?