Зорин опешил. Он совершенно не ожидал подобного вопроса.
– Тебя что, не кормили? Сволочи!
Ирина, уже не сдерживаясь, залилась слезами. Сердце юноши сжалось. Любимая… его любимая томится в тюрьме, в этом холоде, в этой темноте… Да еще и голодная! Зорин вскочил на ноги и стал барабанить в дверь. Снаружи раздались частые шаги. Охранник приоткрыл глазок и посмотрел внутрь.
– Чего надо?
– Открывай, давай!
Глазок закрылся. Ключ дважды повернулся в замке, и дверь распахнулась.
– Я щас… я мигом! – Кирилл оттолкнул тюремщика и вылетел из камеры.
В общественной столовой, расположенной в сбойке, народу не было. Обеденное время уже прошло, так что две полусонные тетки лениво махали тряпками над длинным столом. Здесь сохранялось типажное соответствие: та, что потолще, была поварихой, вторая, тощая, – посудомойкой. Увидев Зорина, они встрепенулись и вообще бросили уборку.
– Что-нибудь с обеда осталось? – от волнения Кирилл даже не мог стоять на месте.
– А талоны есть? – осведомилась толстая.
– Вот эти, с Красносельской, принимаете?
– Не знаю даже… Раньше-то не велено было, а теперь как? Не было еще распоряжения вас кормить, – толстуха смотрела на Кирилла с сомнением.
– Я Зорин, ординарец Сомова, – сказал он, прибегая к уже проверенному вранью. – Распоряжение сегодня же вечером получите. Вот только доложу, кому надо. А пока дайте попробовать, чем вы тут народ травите!
– Проверка, что ли? Так бы сразу и говорили, – проворковала толстуха. – У нас все в порядке, все по нормам… Вот извольте сюда присесть.
– Мне некогда тут, на допрос надо. В тюрьму. Так что как-нибудь упакуйте еду.
– Сухпай дать? Или вот, могу в котелочек, а потом заберу посуду из тюрьмы-то… – засуетилась повариха, исчезая в помещении кухни и гремя там кастрюлями.
– А поскорее можно? – Зорин уже приплясывал от нетерпения. Ему казалось, что с каждой минутой голод мучает Иринку все больше, а эта, толстозадая, даже не думает торопиться.
– Вот кашка с грибочками, даже мяско в ней, – тетка улыбалась, по-видимому очень довольная, что проверка так быстро покидает ее территорию. – А вот тут, в тряпочке, шанежки, и ложка завернута. Приятного вам аппетита!
– Спасибо, – Зорин буквально выхватил из протянутых рук потертую миску, накрытую крышкой, с лежащим на ней свертком.
– Вы уж доложите там, что у нас все по нормам… – донеслось ему вслед.