Собрав силы, я медленно поднялась с кровати. Ноги задрожали, но удержали. Шаг за шагом, я добралась до зеркала.
То, что я увидела, заставило меня застыть в шоке. Это не я. Не могла быть я.
Из зеркала на меня смотрела незнакомка с изможденным лицом. Кожа бледная, почти серая, как у трупа. Скулы заострились, под глазами залегли глубокие тени.
Изумительные волосы. Длинные, спутанные пряди цвета свежевыпавшего снега. Но самое обескураживающее в этом теле – глаза! Ярко-синие, словно два сапфира, они сверкали жизнью посреди серого овала.
Я подняла руку, коснулась лица. Отражение повторило мой жест. Это действительно оказалась я. Но как такое возможно?
Внезапная мысль пронзила меня. Мое настоящее тело, тело Инны Белогоровой, уже давно лежит в земле. А я... я теперь кто-то другой.
Кто?
В этот момент дверь открылась, и вошла молоденькая девушка с ведром. Увидев меня у зеркала, она уронила свою ношу. Вода вылилась на пол, а девушка, побледнев, прошептала:
– И правда выжила демоново отродье!..
3. 3
Посмотрела на нее устало. Сил не хватило бы на перепалку и вообще уже хотелось вернуться обратно в кровать, но я перевела взгляд на зеркало. Выглядела, как женская версия Кощея в худшие годы.
Усмехнулась этой мысли и опустила взгляд на свою сорочку. Вспомнила, что меня называли высочеством. Разве не шелка должна принцесса носить? Или все подумали, что я все равно не выживу, поэтому надели то, что не жалко?
Но она на удивление была чистая. Без пятен крови или каких-либо других выделений. Это значило, что меня хоть и не лечили, но переодевали время от времени.
Повернулась боком и чуть приспустила сорочку с плеча. Все еще было больно, но терпимо. На спине затягивающиеся корочки и… Пальцем провела по здоровой коже рядом с ранами. Растерла нечто жирное между пальцев, поднесла к носу и принюхалась.
Какая-то мазь. Пахла ненавязчиво и приятно. В нос ударил аромат трав и чего-то древесного.
Перевела взгляд на девушку, застывшую в дверях и с ужасом меня разглядывающую. Ее глаза были широко распахнуты, а руки дрожали, сжимаяпередник так, словно это единственное, что удерживало ее от бегства.
– Это правда, что меня не лечили? – мой голос прозвучал хрипло, будто наждачкой по стеклу.
Она неопределенно мотнула головой. Так и не поняла, то ли да, то ли нет. Затем выдохнула и бросилась прочь, оставив ведро валяться на полу. Звук ее торопливых шагов эхом разнесся по коридору.