— Господи, а термос-то мы забыли!
— В рюкзаке у меня твой долбаный термос.
— Не выражайся при ребенке!
— Мама, я хочу писяяяять!
— Мишенька, давайте остановимся, Коленьке пописать надо!
Михаил Матвеевич глухо ругнулся под нос, но все же остановил
«Волгу» у обочины, и, едва лишь супруга с сыном, спустившись по
насыпи, скрылись в густом кустарнике, тоже покинул салон. Не
обращая на сердитый крик дочери ни малейшего внимания, отец
семейства принялся прямо с дороги отливать на выбеленный солнцем
щебень. Ничуть не смущаясь проносящихся мимо машин,
Лехтинен-старший активно вращал бедрами и даже напевал какой-то
спортивный марш. Кажется, «Трус не играет в хоккей», но
стопроцентно Юрка уверен не был. Закрытое окно вкупе с
сомнительными вокальными данными Михаила Матвеевича искажали
мелодию до неузнаваемости. К тому же отнести себя к знатокам
советской спортивной песни Юра не мог при всем желании, так как
родился спустя три года после развала Союза.
В который раз уже Юрка мысленно ругал себя за то, что послушался
Люсю и согласился сопровождать ее придурочное семейство. На словах
все выглядело и впрямь неплохо: на пятнадцать минут съездить на
кладбище, помянуть бабулю Лехтинен, а потом Михаил Матвеевич
забросил бы их прямо к турбазе, где уже с утра жарят шашлыки и пьют
пиво однокурсники. И не придется полчаса тащиться от автобусной
остановки с набитым доверху рюкзаком. Но, как водится, гладко было
на бумаге. Теперь же приходилось стоически терпеть визгливую Ираиду
Павловну, беспрестанно жующего козявки Коленьку, да тяжело
наваливающуюся дневную духоту, от которой уже плохо спасали даже
открытые окна.
Кладбище оказалось не просто старым, а по-настоящему древним.
Начавшее свое существование несколько веков назад совсем крохотным
погостом, за минувшие с той поры столетия оно разрослось и
вытянулось, со свойственной смерти ненасытностью поглощая километры
и километры холмов, оврагов, полян и густого елового леса. Точно
некая мастерица вплела в местный ландшафт многочисленные кресты,
создавая свой, непонятный непосвященному взгляду, узор. Причем
сделала это столь искусно, что Юрка далеко не сразу осознал, что за
окнами уже некоторое время мелькают не только широколапые ели, но и
старые деревянные кресты, многие из которых имели сверху
дополнительные перекладины «домиком», делающие их похожими на
гигантские кормушки для птиц.