Космическая симфония любви - страница 3

– Уф-ф! А то и не успела пожить спокойно, как опять проблемы валяться одна за другой!

«Не переживай раньше времени, ты еще толком ничего не знаешь, еще не один раз поговоришь с Сашей, перестань нервничать, – успокаивала я себя. – Посмотри лучше по сторонам, как красив окружающий тебя мир! Какая замечательная стоит погода, какое чистое синее небо! А ты все про свои страхи… Почему ты снова не ценишь то замечательное, что окружает тебя, а опять строишь себе ужасное будущее?» – с этими мыслями я вошла в магазин.

В магазине я как всегда просмотрела все пары на стеллажах и приступила к примерке туфлей. Оплатив понравившуюся мне модель, я направилась домой с единственной целью – побыстрее почитать в Интернете заинтересовавшую меня книгу. Придя домой, я застала сына за компьютером.

– Сынок, ты знаешь, что в Интернете уже есть книга, написанная вот этим автором? – обратилась я к сыну чуть ли не с порога.

– Да, – кратко ответил сынуля. – Я ее уже читаю.

– Ничего себе, а я еще ничего об этом не знаю! Значит, тебе Саша об этой книжке рассказал уже давно… Покажи, про что и как он пишет. Ну, дает! Молодец, мужик! – восхищенно сказала я, бегло прочитав небольшой отрывок. Ну, если от меня ждут, что я напишу нечто подобное, то зря – я и слов таких не знаю, и пишет он здорово, мне так и про такое не написать.

Да, мне так, как пишет этот мужчина, не написать, но я – женщина, и я буду писать о своем, о женском. И надеюсь, что некоторым это поможет. Я хочу, чтобы люди научились видеть подсказки, которые дают нам наши ангелы-хранители, и пользоваться ими в своей жизни, чтобы, благодаря этим подсказкам, повседневная жизнь людей стала лучше, чтобы они могли выполнить те задачи и получить тот опыт, ради которых пришли на эту Землю. Ведь если разобраться, то начало моей жизни неосознанно было направлено на подготовку к написанию этой книги, только тогда я не видела и не замечала этих подсказок и не могла их правильно истолковывать.

Когда в выпускном восьмом классе перед нами первый раз в жизни встал вопрос кем быть, какую профессию выбрать на всю оставшуюся жизнь, я стала перебирать кучу профессий, а это весьма не просто сделать в пятнадцать лет, тем более что во времена социализма не принято было получать несколько профессий, будь то постепенно или одновременно (как сейчас), и смена работы, благодаря полученному новому образованию, была редким случаем. Как правило, на кого выучился, тем и работал всю оставшуюся жизнь, по специальности. Самый высокий балл аттестата мог быть только 5. Среди всех пятерок у меня было только 4 четверки, поэтому аттестат был 4.75 балла – это был достаточно высокий балл, он говорил, что я способная ученица и давал мне преимущества при поступлении. Мне так хотелось работать в тишине, без спешки, в каком-нибудь историческом архиве или научной библиотеке, копаться в книгах, старинных рукописях, общаться с такими же умными коллегами, убеждать оппонентов и отстаивать свою точку зрения в дискуссиях, делать научные открытия как Шлиман, раскопавший Трою, и рассказывать об этих интересных фактах или событиях остальным. Я должна в письменной форме нести людям знания – это первая подсказка моего ангела-хранителя, которую я не восприняла и потом еще долгие годы удивлялась, как мне вообще пришло это в голову, и списывала проскочившую мысль на детскую мечтательность, непосредственность и фантазерство. Но я не знала, где и на кого учатся, чтобы работать в историческом архиве; среди моих родственников и знакомых не было таких людей, чтобы с ними посоветоваться, а я боялась сказать об этом даже своей маме. Вот моей подружке посоветовали пойти на повара, будет продукты домой носить, – это даже никто воровством не называл. Вот что было нормой повседневной жизни – нести домой то, что ты можешь унести. В народе это даже в какой-то мере поощрялось и считалось умением жить, но один недостаток – надо кастрюли тяжелые носить и работать у горячих плит даже летом. Носить тяжелые кастрюли на работе и ворованные продукты домой мне не хотелось, поэтому работать поваром у меня тоже желания не было. Еще у нас в городе было культпросветучилище, но уже само слово «училище» отталкивало меня от учебы в нем. Училище-это для троечников, а я хорошистка – мне надо хотя бы в техникум поступить. Я до сих пор толком не знаю, на кого там учили, но учиться для того, чтобы потом развлекать кого-либо, мне не хотелось. Я, может быть, пошла бы в медучилище, но старшекурсники медучилища так пугали нас латынью и количеством зазубренных слов, давя на то, что эти слова невозможно выучить, а можно только вызубрить, и я боялась, что для меня это будет сущим наказанием. Туда пошла наша троечница, которая не блистала своими знаниями в школе; оказалось, что именно это ее не смущает – с этим может справиться и такая, как она. Но больше всего меня настораживало однажды брошенное слово, что я буду «живодеркой». Так меня назвали после того, как я однажды вытащила глубоко засевшую занозу. Я никогда не падала в обморок при виде крови, спокойно вытаскивала всем бабулькам глубоко засевшие занозы, потому что какой-нибудь бабульке с плохим зрением эту занозу все равно было не достать; она могла только расковырять свой палец до крови и все равно продолжала бы испытывать боль, а у меня уже был богатый опыт по быстрому и практически безболезненному оказанию подобной помощи. И вот однажды, вместо слов благодарности, я услышала, что я «живодерка» – делаю больно живому человеку, а самой хоть бы хны. «Я лучше, я не такая! – кричало все у меня внутри. – Я же оказываю вам помощь, которую вы сами себе оказать не можете и еще меня при этом обижаете!» Ну, разве захочется после такой «благодарности» помогать кому либо? А как понять: кому надо помогать, а кому нет? А если я стану врачом или медсестрой, то это будет моей повседневной работой, и я должна буду всегда оказывать помощь, за которую меня смогут еще и отругать. Как быть?