– Я недоморф, – объяснил я, – мне железо вредно.
– Тогда… вон… эспандер…
– Я лучше резинку от трусов порастягиваю, – предложил я. – Если смогу, конечно. Говорят, если с чувством, то все равно мышцы нарастут.
– Ага, – согласился он, – нарастут… как грыбы. Опенки.
– Пора прокатиться на великах, – сказал я. – Тебе кардиотренировка просто как бы вроде необходима. Да и мы, нормальные, уже неделю не выбирались.
Он спросил с вялым интересом:
– Кто едет?
– Мы с тобой, Люська… Еще Зяму выманим. Люська обещала точно. Может быть, Василек…
Он опустил штангу на пол, отдышался.
– Василек? Клевый перс. Хотя хитрый, гад.
– Василек?
– Он на меня дважды паровозы скидывал, – объяснил Данил, – а потом не реснул, скотина.
– Так ты ж в чужом клане, – напомнил я. – В первой лиге! Там богатые буржуи, вам подосрать – самое то для пролетариата.
Он сцапал с наклонной скамьи пропотевшую майку и, держа ее скомканную в ладони, двинулся к выходу. Сзади его бугристая спина смотрится просто чудовищной, везет же некоторым из-за удачных генов. Таким стоит только взяться за штангу или гантели – мышцы прут как на дрожжах, а мне хоть усрись, все идет в отходы.
Во дворе он натянул майку на плечи, где та застряла и, красиво обрисовывая каждую мышцу, не желала сползать ниже. Наконец он справился и пошел, чуть раскачиваясь и слегка растопырив руки, но у него это оправдано, косые мышцы развил так, что смотрится почти зримым треугольником от плеч к поясу.
Зяме звонить я не стал, его родители не одобряют уличных знакомств своего чада, но на эсэмэску он ответил почти моментально: на экране моей мобилы высветилось: «20 м».
– Зяма вывернется, – сказал Данил с одобрением. – Хитрый жиденок. Пойдем пока по пивку?
– Пойдем, – ответил я.
Вообще-то пиво почему-то не люблю, хотя признаваться в этом не рискну. Все вокруг не могут без него жить, если не брешут, потому и я пью, хотя если рядом кофейный автомат, то следом выбиваю чашку побольше да чтоб покрепче.
Вообще-то предпочел бы только кофе, он вздрючивает, а пиво расслабляет, а я не люблю эти все расслабоны, меня постоянно трясет в каком-то диком нетерпении бежать и что-то творить, переделывать, переворачивать, ломать систему или хотя бы швыряться камнями…
Зяма – еврейский мальчик из «хорошей» семьи, вышел из подъезда, с трудом отпихивая тяжеленную дверь на могучей пружине, что совсем не просто, когда выводишь еще и велосипед «Merida», хоть и вроде бы из легких сплавов, но универсал, это значит, и колеса широкие, а сам в состоянии выдерживать прыжки с трамплина с седоком любого веса.