. А вот географические факторы, такие как климат, философ отрицал
89.
Примечательно в этой теории то, что она не допускала поли-культурности в рамках одного государства90. Это представление впоследствии органично вошло в систему взглядов американской партии федералистов. Ее лидер А. Гамильтон уверял: «Безопасность республики зависит более всего от силы общенационального чувства, от единообразия принципов и привычек»91. Дж. Вашингтон считал желательной полную ассимиляцию иммигрантов92.
Интересно также, что национальная идентичность для просветителей не есть нечто, существующее от природы. Напротив, «в норме» она создается Законодателем искусственно. Следовательно, она может и изменяться; мнения философов расходятся скорее в том, легко или сложно осуществить такое изменение.
Все эти представления в той или иной мере влияли на формирование образов Других в Американской революции.
Для Америки этого периода можно составить своеобразную ментальную карту, показывающую различных Других, при сопоставлении с которыми конструировалась американская идентичность. Среди них есть «внутренние Другие» – лоялисты, которых «отцы-основатели» США рассматривали как прямую противоположность не только собственной политике, но даже собственной морали и моделям повседневности. «Близкими Другими» можно считать индейцев и канадцев, с которыми колонии вступали в постоянные контакты, будь то мирные или военные. Известным парадоксом этого периода можно считать то, что о жизни более удаленных географически европейских стран американцы зачастую знали больше, чем о непосредственных соседях. Их интерес к европейским делам был более активным, чем интерес к Канаде. Это хорошо видно на примере колониальной прессы. Так, «Pennsylvania Gazette» в 1723–1765 гг. уделяла европейским новостям до 49% своих новостных колонок. Новостям из Америки доставалось не более 21%93. Первое место среди «европейских Других» естественным образом занимала для американцев метрополия. Страны европейского континента, прежде всего Франция, также постоянно присутствовали на «ментальной карте мира». Наконец, совсем уже отдаленные страны занимали нишу «экзотических Других»: о них мало что знали, и их образ во многом формировался под влиянием европейской литературы; здесь можно назвать Россию или Турцию.