— Выбирай выражения, —
голос звякнул сталью, а ледяной обух ножа ткнул под подбородок
и приподнял голову. — Хамов я убиваю с особой
жестокостью. Ты же не хочешь лишиться ногтей, прежде чем
спущу тебе кровь?
Замолчал и глубоко
вдохнул — ни одна беда не разрешается руганью,
а вот множится на раз-два. Долго корпеть над проблемой
не пришлось — спасти нас могла только Арграхира,
но все накопленное моджо скукожилось в крохотную капельку
на донышке фиала. С ходу придумал вариант его наполнить
и не преминул им воспользоваться, ведь терять уже
было нечего. Да, я скромный, забитый и неуверенный
в общении с прекрасным полом (особенно, с настолько
прекрасным), но жить захочешь —
и не с такой задачкой справишься. Жаль, Ермолай
в отрубе — уж у него-то язык растет откуда
надо, но коль помощи ждать не от кого, значит
придется помогать самому.
— Послушай, — как можно
спокойнее произнес я. — Тут такое дело...
— М? — мурлыкнула
людоедка.
— В общем, я —
мальчик-колокольчик. Ни разу не динь-динь.
Эрис выгнула бровь
и хохотнула.
— Вы, поборники, так странно
болтаете. Один недавно весь вечер рассказывал о железных
птицах, посохах, разящих громом, самоходных колесницах, зеркалах,
что показывают весь мир. Даже жалко было его резать — такой
занятный балагур... Но знаешь, о мальчике-колокольчике
слышу впервые. Это что, какой-то народец, вроде эльфов?
На эльфа ты похож, да, — она облизнулась
и приподняла верхнюю губу, точно разозлившаяся собака, —
но колокольчиков не вижу. Разве что бубенцы
в панталонах.
Лишь после этих слов я осознал
всю тяжесть ситуации. Кому-то из новичков наверняка удавалось
раскусить секрет радушной хозяйки и выполнить задание,
но многие умерли в этом самом кресле, обреченные
на невообразимые для человеческого сознания муки. Здесь
убивали не виртуальных персонажей, не полигональные
модельки, а настоящих, живых людей — одних из тех,
кто шли за хлебом, выносили мусор, сворачивали не туда,
ошибались дверью и пропадали без следа и надежды
на возвращение.
Кто знает, вдруг все это время
их души, разумы или даже тела насильно удерживались
в безымянных томиках или строчках кода? Магия переноса
иссякала, волшебный (или же технологический портал)
закрывался, и даже самые светлые умы планеты ничем
не смогли бы помочь. И мои сверстники, земляки,
соседи по подъезду или просто случайные прохожие —
все те, кому бродящий по миру человек в черном
предложил прочитать свою проклятую рукопись, — все они
приходили сюда, соблазнившись легкой работенкой, чтобы раз
и навсегда сгинуть в месте, для которого вряд ли
когда-либо придумают подходящее название.