— Ну, чего изволишь?
— конопатая богатырша облокотилась на прилавок, из-за
чего груди не меньше шестого размера промяли сетку корсета
точно футбольные мячи. — Любые капризы за ваши деньги.
Сколько у тебя осталось после попойки?
— Я... э-э-э... у вас есть
вино? Ну, бутылка...
— Ох, — проститутка
выпрямилась и поправила наряд. — Господин желает просто
опохмелиться. Прошу прощения.
— Да нет...
В смысле... Ну... — дрожащими пальцами оттянул впившийся
в шею ворот, набрал побольше воздуха и выпалил
скороговоркой: — Сколько стоит ваше лучшее вино?
Девушки с удивлением
переглянулись. Крис подалась вперед, уложила подбородок
на кулак и улыбнулась так, что дрогнуло
не в фиале, а в сердце.
— Немало. Но, думаю,
ты заслужил скидку. «Морская лилия» — красное
полусладкое, годичной выдержки. Пять серебра.
— Беру! — поскорее отсчитал
нужную сумму, едва не выронив половину монет, сложил стопочкой
и водрузил перед белокурой обольстительницей.
— Что-нибудь еще?
— спросила она и как бы невзначай провела кончиком
языка по верхней губе, и вот теперь колыхнуло где
надо.
— Нет... В смысле, да...
— я вцепился пятерней в патлы на затылке.
— То есть...
— Короче, господин
исполнитель, — Дора достала из-под прилавка пыльную бутылку
без этикетки и подтолкнула ко мне. — Вижу,
у вас на руках пять серебра. Сумма, мягко говоря,
невелика, но и тут скинем немного с учетом
предыдущих и будущих свершений. За коллегу не скажу,
но сама с удовольствием тебя подою за эти
деньги.
— А я, — Крис огладила
небольшие, но аппетитно выглядывающие из корсета
полушария, — приложу все усилия, чтобы дойка закончилась как
можно быстрее и ярче. Что скажешь?
— Скажу... э-э-э...
— скосил взгляд на амулет и с облегчением
выдохнул, — скажу, что я уже все. Мне хватит,
до свидания.
Судя по прыскающим смешкам,
барышни истолковали слова не совсем верно, но было
не до того. Схватив бутылку как гранату без чеки, выбежал
на крыльцо и крикнул имя демоницы, покуда накатившее
волнение, утренний холод и городской смрад не угробили
заработанные деления.
— Арграхира!
Девушка мгновенно, но без
особого удовольствия явилась на зов — в этот раз
с базовым скином. Не посмотрела на меня,
не произнесла ни слова — без единого звука
прислонилась к бревенчатой стене спиной и копытом,
скрестила руки на груди и уставилась на клубящийся
туман отрешенным, ничего не выражающим взглядом.