Успокоился генерал Сухоруков и говорит:
– Если бы ты по-другому ответил, то я на тебе крест поставил бы. А так я за тебя еще пободаюсь.
Получил я в конце концов Уральский округ. В январе 89-го прилетел в Свердловск, а как Уральский с Приволжским объединили – переехал в Куйбышев.
А Сухоруков удивительный был генерал. Десантник. Навел порядок в ГУКе. Выдвигал по заслугам, а не проходимцев. Я его уважаю!
Я не рвался в депутаты. Молча тянул свою армейскую лямку. Не до речей – некогда было.
После назначения командующим УрВО началась предвыборная кампания по выбору делегатов на съезд народных депутатов, выдуманный Горбачевым. Для меня она длилась две недели: прибыл я 9 января, а в марте уже выборы. Поездки по районам: Ирбит, Тавда, Гари, Артемовский. Помню впечатления: Господи, до чего же люди трудно живут. Ко мне подходили: «Слушай, как же мы зиму проживем – где же мы столько денег возьмем, чтобы дрова выкупить? Хату протопить – 12 кубов нужно, б рубить разрешают, остальные – выкупать». Я: «Да вы что?! В лесу же живете – кто вам запрещает, медведи, что ли?» Удивлялись, с большим уважением дальше говорили. Некоторые пожилые: «Впервые генерала живьем видим». Больше слушал, а спрашивали – отвечал, что думаю. Не стеснялся говорить, что бардак в стране, что-то не то Горбач делает. Приглашали на телевидение – шел. Кусать себя и армию не позволял.
Помню, в прямом эфире пытают меня упорно собравшиеся любители поговорить – почему я отказываюсь передать дачу маршала Жукова Г.К. в Свердловске под лабораторию «СПИД». Разозленный такой настырностью, отрезал: «Сношайтесь по-человечески, и никакого СПИДа не будет!» Сразу пустили заставку, а меня попросили из студии. В фойе ждал своей очереди выступать Сахаров, приехавший к нам в рамках своего демократического турне. Мимолетное впечатление, но емкое: стоя в окружении свиты, он тряс головой и все время повторял окружающим: «Вы мне идеи, идеи давайте!» К академику подскочила какая-то старуха и так дернула за руку, что у него чуть голова не оторвалась. Мне сказали, что это Боннэр.
Позже слышал его выступление на съезде. С трибуны Сахаров стал рассказывать, что в Афганистане советские войска расстреливали собственные окруженные афганцами подразделения, чтобы те не сдавались в плен. Зал засвистел, затопал ногами, а Сахаров вздымал руки и старался перекричать недовольных: «Да-да, это пгавда!» Чем громче зал, тем громче он. У меня очень сильное ощущение было, что он уже не в себе, что им управляют. В бытность свою в Сарове (Арзамас-16) я разговаривал с учеными-атомщиками и поделился личными впечатлениями от всех этих встреч с Сахаровым. Порадовался, что они совпали с мнением тех, кто жил и работал в Арзамасе-16 в годы его «ссылки».