— Ф-ф-ф-р-ря!
— Как знаешь, но, если тебя
проглотят, назад можешь не возвращаться.
Чёрный мячик выпрыгнул из сумки и
ухнул вниз, после чего укатился в заросли крушины ломкой. Пока
волшебник собирался с силами, чтобы отправиться на охоту,
Лаухальганда успел вернуться и выплюнул под дерево двух зайцев,
фазана и, почему-то, ежа. Улыбка существа разошлась от одного
кошачьего уха до другого, огромный язык скользил меж зубов из
стороны в сторону.
— Кормильцем я тебя называть не
стану.
— Ф-ря!
— Хорошо, раз ты добыл, я
готовлю.
Был создан участок земли, окружённый
всеми мыслимыми системами защитных и оповещающих чар. На самом деле
Тобиус не владел по-настоящему сильными защитными чарами, но,
будучи серым, понабрал множество мелких заклинаний на
факультативах. Пара от хищного зверя и мелкой нечисти, пара от
духов, несколько тревожных колокольчиков. Всё лучше, чем быть
беззащитным.
Маг легко развёл огонь и подвесил
котелок на импровизированной перекладине. Вода появилась из
воздуха, добыча была освежёвана и вскоре уже варилась с грибами и
лесными травами, собранными по дороге. Булькал суп, а лес
переговаривался на тысячу голосов, притворяясь, будто в его
бесконечных пределах не таилось ничего страшнее медведя или лося.
Лес и сам был хищником, умевшим притворяться. Лес и сам мог
поглотить...
— Лаухальганда, — обратился Тобиус к
мячику, — там, за деревьями.
Мгновением позже тот метнулся молнией
в заросли чемерицы и можно было следить, как маленький хищник
носится в высокой растительности, грозя сожрать вообще что угодно,
коли оно наберётся глупости встать у него на пути.
— Фря!
— Ничего, да? Хм… Мне показалось, что
я видел… м-м-м, женщину? Не знаю. Возможно, это была беспорядочная
игра света не древесных стволах и листве, которую мозг попытался
переварить в понятный образ. А возможно, это была уродливая
старушка, прильнувшая к дереву и следившая за нами.
— Мря?
— Смотрел, не отрываясь, пока глаза
не заслезились, мне показалось, что она слилась с пейзажем, будто
была его узором изначально, но разуплотнилась…
Стараясь не терять мысль, он полез в
сумку за книгой заклинаний, но рука наткнулась на курительную
трубку.
Со времени своего отбытия из
Под-Замка Тобиус воздерживался, опасаясь стать излишне заметным; он
не мог быть уверен, что запах табачного дыма не привлечёт ненужного
внимания. Конечно же, дым отпугивал зверьё, являясь вестником огня,
смертоносных лесных пожаров, однако жили на свете чудовища, которых
этот и прочие нечуждые людям запахи привлекали. Бестиарии часто
описывали тварей, которые выходили из лесов и болот, привлечённые
дымом печных труб или пламенем разведённых в ночи костров. Многие
чудовища не испытывали ужаса перед огнём, но зато любили
человечину.