Дон Спинелло смотрел на де Тенорио с нескрываемым презрением:
– Да вы не просто негодяй, сеньор, вы наглец! Впрочем, вы не сообщили мне ничего нового. Я знаю, кто вы такой, дон Хуан. Вы – недостойный сын своего великого отца. Вся Севилья презирает и проклинает вас. Вы как последний мерзавец выслеживаете знатных дам, выслеживаете терпеливо, пока наконец не застанете их в объятиях любовника. Только… Обычный вымогатель требует от женщин денег в обмен на свое молчание, вы же настаиваете на другом – чтобы жертва вашей подлой слежки отдалась вам. Вы жаждете унизить женщину, для вас это многократно слаще подлинной любви. Потому что вы сами с рождения унижены Богом и природой. Взгляните на себя в зеркало!
Повинуясь властному голосу дона Аугусто, дон Хуан глянул в тускло поблескивающее в глубине патио венецианское зеркало. На него смотрел низкорослый, лысеющий человек неопределенного возраста (а ведь ему всего двадцать два!), с угловатыми чертами смуглого лица и выпирающими зубами. Правую бровь и щеку перерезал глубокий шрам, полученный еще в четырнадцатилетнем возрасте.
Дон Аугусто пристально наблюдал за своим врагом, не опуская меча: он был наслышан о коварстве и вероломстве дона Хуана.
– Неужели вы думаете, что я хоть на минуту приревновал к вам свою супругу? – продолжил Спинелло. – Да ни одна женщина, кроме разве что продажной, не согласилась бы добровольно разделить с вами постель. Может быть, и нашлась бы одна, которая из жалости и сострадания к вашему уродству доставила бы вам такую отраду. Но репутация отъявленного мерзавца, которую вы ухитрились заслужить в столь раннем возрасте, исключает для вас даже призрачный шанс на счастье.
Тенорио побледнел от обиды и злости. Спинелло в нескольких словах выразил то, что мучило дона Хуана уже не первый год.
Стало ясно: поединок неизбежен, причем без промедления. Прямо здесь, возле маленького фонтана. Дон Аугусто если и собирался наказать супругу (а наказание, согласно обычаю, могло быть только одно – пожизненное заточение изменницы в монастырь святой Клариссы), то это никак не могло повлиять на участь дона Хуана де Тенорио.
– Что же касается рыцаря ордена Калатравы дона Эстебано, – продолжал Спинелло, вставая в позицию, – то я убил его час назад в честном поединке. Теперь очередь за вами. И довольно разговоров!