И действительно, пар от кушаний, запах вина, табачный дым, испарина пьяниц решительно не давали дышать. Можно было смело держать пари, что окна здесь не открывались с последней осени. Само собою разумеется, что друзья прежде всего направились к окнам, чтобы от переть их.
Петрюс подошел первый, поднял за ремень нижнюю часть рамы и пристегнул ее к верхней.
Это дало Быку повод, которого он искал.
Он встал на стол и, обращаясь ко всем троим молодым людям, а к Петрюсу в особенности, громко про говорил:
– Кажется, вы открываете там окна, господа?
– Да, мой друг, как видишь, – ответил Петрюс.
– Я вам не друг! А окно вы заприте.
– Господин Жан Бык, – ответил Петрюс с насмешливой любезностью, – вот друг мой Людовик, считающийся отличным медиком, в две минуты поделится с вами сведениями о составе воздуха, которым можно дышать.
– Что он там о каких-то составах болтает?
– Он говорит, господин Жан Бык, – подхватил Людовик тоном той же вежливости, – что для того, чтобы атмосферный воздух не был вреден при вдыхании в человеческие легкие, он должен состоять из шестидесяти или семидесяти пяти частей азота, двадцати двух или трех кислорода…
– Да никак они с тобой по латыни разговаривают, Жан? – вмешался один из пятерки блузников.
– Хорошо же! Так я поговорю с ними по-французски!
– А коли они тебя не поймут?
– Чего не поймут, то вколотить можно.
И Жан Бык показал два кулака величиной с голову ребенка.
Несколько секунд он молча и грозно смотрел на своих противников, потом голосом, который навел бы страху на каждого простолюдина, повелительно крикнул:
– Ну, говорят же вам, заприте окошко, да поскорее!
– Может быть, вам этого, господин Жан Бык, и хочется, но я этого вовсе не желаю! – возразил Петрюс, спокойно скрещивая на груди руки, но не отходя от окна.
– Что? Ты этого не желаешь? Да разве ж ты можешь желать чего-нибудь?
– Отчего же? Каждый человек может иметь свои желания, если даже каждая скотина себе это нынче позволяет.
– Слышишь, Крючконогий, – проговорил Жан Бык, мрачно хмуря брови и обращаясь к своему товарищу, в котором можно было узнать тряпичника, – кажется, этот несчастный франтик назвал меня скотиной?
– Мне это тоже послышалось, – ответил тот.
– Ну, и что же мне остается после этого делать?
– Прежде всего запереть окно, потому что ты этого хотел, а потом поколотить его.