И снова треск рации резко замер.
— Выдвигаемся!
Смертоносным свинцовым ураганом группа Олафа прошла по сектору
«Гамма». Салад верно подметил, что серые выглядели растерянными.
Именно такими они и погибли, словно подставляя удивлённые и
обречённые лица под пули.
Олаф поймал кураж. Он без остановки отдавал приказы, точно
стрелял, сразу же находил лучшие позиции. Не подводил и Салад,
бестолковый в повседневной рутине, во время боя его мозг работал за
троих, а тело — за десятерых. Олаф про себя называл его «чёрный
ферзь», видел его таким же опасным и таким же важным в этой
смертельной партии. Себя же Олаф считал королём, которому лишиться
ферзя — всё равно, что проиграть.
Но воодушевление вытекло из Олафа, оставив внутри морозную
пустоту, с которой он начинал смертельно опасный штурм. На полу
одной из комнат лежали его погибшие бойцы. Обжигающе холодная игла
впилась Олафу в затылок, когда среди трупов он увидел Джеффа.
— Прости, Джефф. Ты не увидишь, как умрёт Бикини, — одними
губами прошептал Олаф.
— Говорит первый, — отозвался Шип, — сектор зачищен, мы в
контрольной точке. У нас потери.
— Вас понял, держите оборону, — стараясь удерживать трескающийся
хладнокровный тон, ответил Олаф и после заметной паузы добавил: —
Отряды второго и третьего полностью погибли.
Сообщение тяжело покатилось по радиоволнам, вернувшись гремящей
тишиной, заглушившей чёртовы генераторы.
Тревога за не выходивших на связь парней, царапавшая душу Олафа,
разбилась вместе с надеждой на хороший конец. В осколках затерялись
и остальные эмоции. Словно он стал тяжёлым металлическим кожухом, а
внутри у него тоже был генератор.
На свою контрольную точку отряд Олафа вышел быстро. Олаф
машинально отрапортовал в рацию и скомандовал старт финальной
стадии штурма.
Из трёх точек бойцы Олафа ворвались в самое сердце базы серых. И
Олаф резко почувствовал, что он всё ещё человек, а не генератор в
кожухе, когда раскалённые свинцовые зубы впились ему в плечо. От
боли всё вспыхнуло перед глазами.
Серые посыпались отовсюду, из-за каждого угла, из каждой двери,
с потолка.
Олаф запоздало понял всё. Понял растерянность и обречённость во
взглядах встречавших их серых, им ведь дали команду умереть. Понял,
почему проход до центра базы был таким простым, хоть и со
значительными потерями. Хокинг снова всех перехитрил, усыпил
бдительность, подставил свои больные места, дразнил ими, дал их
потрогать. Но больно ударил, как только Олаф попытался ударить по
ним сам.