На экране появилась статья под заголовком «Не будет ли нам
стыдно за полковника Хаугена?».
Олаф жадно накинулся на текст.
«Сегодня суд вынесет приговор по нашумевшему делу полковника
Хаугена. Один из самых талантливых командиров армии Новой Евразии
оказался на скамье подсудимых три месяца назад. Обвинённому в
неоднократном нарушении приказов и своевольных действиях Хаугену
грозит пожизненное заключение. Главным аргументом обвинения
называется операция “Укус Кобры”, в результате которой погибло
около ста тысяч человек мирного населения Африки».
У Олафа ноги подкосились. «Укус кобры», та самая операция,
командиру которой Салад мечтает снести голову. Выходит, что этот
командир — сам Олаф.
— Конечно, полковник Хауген — личность неоднозначная. Его
действия заслуживают сурового наказания. Но не лишимся ли мы
чего-то большего, приговорив Хаугена к пожизненному заключению? Не
станет ли наша страна чувствовать себя незащищённой без такого
сильного военного лидера, который всего лишь пытался обеспечить
безопасность всем нам? — вслух дочитал статью Ченг и злобно
добавил: — И ведь эти твари постоянно критиковали и разоблачали
правительство. А на деле оказались такими же его шавками, как и все
остальные.
Олафу казалось, что его уже разорвало. Он не чувствовал себя
целым, а ощущал, будто ошмётками разлетелся по всей комнате,
сползал со стен, повис на потолке, растекался по полу безобразной
лужей. Воспоминания выскакивали одно за другим, толкались, не
давали чётко себя рассмотреть, слипались в безобразный пёстрый
ком.
— О, Олаф, глянь! Тут и про Дэна есть! Давай, почитаем.
Да, он вспомнил многое, но не всё. Казалось, беспощадная шоковая
терапия в развалинах прожгла в голове дыру, через которую
просачивались воспоминания, одно за другим, без остановки.
Детство. Горы. Школа. Закрытая школа. Постоянные тренировки,
драки, игры, прятки, побеги. При этом пока он не вспомнил ничего,
связанного с родителями или его жизнью, предшествовавшей попаданию
в тюрьму.
Единственной зацепкой, воспоминанием, неожиданно всплывшим в
голове, оказался Вергилий. Человек, убивавший людей по его, Дэна,
приказу. Хладнокровный наёмный убийца с каменным лицом,
прикончивший на его глазах трёх детей. Три выстрела, три смерти,
между ними громкие крики, слёзы, мольбы. Но ни один мускул не
дрогнул тогда на лице Вергилия. Лишь после третьего выстрела он
тихо сказал: