— Да. Не было похоже, что до этого он быстро бежал.
— Банда серых знает все подземные ходы здесь. Нам, кто попал
сюда за мозги, глупо сталкиваться наверху с убийцами и бандитами. В
силе тупым громилам мы проигрываем. Выживаем за счёт ума.
Олаф вяло опустил взгляд, его воображение спустилось под землю,
нарисовало там тоннели, по которым скользкими змеями ползают люди в
серых комбинезонах, перетекают из норы в нору, перетаскивают
громоздкие гудящие генераторы… Но воображение вскоре отключилось, и
снова под ногами был лишь старый асфальт с паутиной трещин,
усыпанный окурками, смятыми бумажками, осколками и прочим
хламом.
На Олафа накатила жгучая тоска. Ещё и усталость тяжело повисла
на веках, тянула к земле, к мягкому. Он нехотя поднял глаза и снова
увяз в однообразных картинах разрушенного города. Заваленные
мусором дворы, косые дома с незаживающими рваными ранами на стенах.
Только граффити, нарисованные повсюду, немного разбавляли унылую
серость. Но и они разнообразием не отличались и вскоре надоели.
Олаф проскользил взглядом по бесконечным «Здесь правит Бикини»,
«Король Джеки», «Хокинг должен умереть», «Смерть красным мудакам»…
лишь на секунду он задержался на довольно красивой оранжевой
надписи «Девять драконов», правда, кто-то неровно перечеркнул
чёрным слово «драконов» и сверху подписал «трупов».
— Значит, так, — бубнил впереди азиат, — чёрные обитают на юге
города и занимают завод. Не вздумайте туда соваться. Эти ублюдки
сначала стреляют, потом спрашивают. Да и вообще чёрные не любят,
когда лезут на их территорию. Так… на западе, где разрушенный
рынок, засели красные. К ним тоже лучше не соваться.
— Убьют? — задал совершенно глупый вопрос Дэн.
— Изнасилуют, — без капли иронии ответил Ченг. — В общем, рынок
обходите стороной. Серые, как вы поняли, под землёй обитают. Синие…
эти бестолочи повсюду. База у них в библиотеке. Но найти их можно и
в подвалах, и в домах, и в магазинах, и парочка даже на свалке
ошивалась. Короче, остерегайтесь мест, где грязно и темно. Торчки
под кайфом могут жутких дел натворить…
Олаф слушал азиата всё меньше и меньше. С приходом усталости
окончательно угасло желание разбираться в происходящем. Он просто
шёл за Ченгом, не вполне понимая, куда тот их ведёт. Тяготило
осознание того, что он в этом городе-тюрьме надолго. Или даже
навсегда. И лишь ещё одно томящее чувство заставило его
пробурчать: