— Твою мать! — вздрогнув, крикнул в ответ Олаф. — Ты чего орёшь,
мудила?
— Мина, — простонал Дэн. — Я наступил…
Азиат в сером зашипел, подбежал к Дэну, упал на колени рядом. В
сумерках, стремительно свалившихся на город, сложно было разглядеть
что-то дальше десятка шагов. Заброшенные дома с приходом темноты
уже не казались пустыми, чудилось, что в их утробе проснулись
призраки, неведомые фантомы, которые только и ждут, пока ты
отвернёшься, потеряешь бдительность, тогда-то они тебя схватят и
уволокут в…
— Тамадэ, — процедил сквозь зубы азиат. — Заноза.
— Чего? — не понял Дэн.
Нога начала затекать, голова кружилась. Подкатила тошнота,
усталость назойливо шептала «закрой глаза, ляг, отдохни, ты
заслужил». И только страх не давал сдаться.
— Заноза, мина такая, — объяснил азиат, зачем-то дотронувшись
пальцем до лодыжки Дэна. — Если уберешь ногу — она подорвётся.
Выпустит во все стороны отравленные шипы. Неделю будешь в мучениях
умирать.
Дэн застонал. Ребёнок в голове, смертельно раненый, вторил его
стонам.
— Обезвредить можно? — Олаф тряхнул азиата за плечи. — Эй,
слышишь? Отвечай!
— Бежать надо, — пробормотал коротышка в сером. — У Гейтса есть
инструменты. Он сможет быстро всё сделать, если я его найду.
Азиат вырвался из рук Олафа, с завидной скоростью побежал вниз
по переулку. Крикнул:
— Я вернусь! Стой как стоишь! Терпи… ногу не убирай.
И исчез, словно темнота улиц его проглотила.
— Сука, — пробормотал Дэн. — Я ногу не чувствую.
Олаф отступил.
— Терпи, слышишь…
— Тяжело, — Дэн закрыл глаза, — в голове… постоянно… а ещё
усталость…
Она наваливалась тонной глыбой, она была впившейся под кожу
занозой, высасывающей силы, не позволяющей успокоиться. Казалось,
сделай шаг, сойди с чёртовой мины, и отступят все беды, все
несчастья, страхи. Даже город канет в темноте и покажется только
лишь ночным кошмаром, что рассеивается через секунды после
пробуждения…
Только шаг. Один маленький шаг для человека. Но большой шаг ради
всей, мать его, человечности. Он заслужил. Заслужил. За все
страдания, все испытания.
— Терпи, — шептал Олаф где-то далеко-далеко, — терпи,
слышишь?
— Да, — вторил ему смутно знакомый голос. — Терпи, терпила,
хе…
Этот голос выдернул из липких полубредовых грёз, вернул в
реальность. Дэн поморщился, подождал, пока перестанут в глазах
мельтешить и взрываться красные огоньки. Присмотрелся.