Выживальщик (повесть) - страница 47

Шрифт
Интервал


Выступление повторялось, но звук затихал, удаляясь: видимо мегафон был установлен на чем-то передвижном.

— Это что еще за новости?!

Артём откинул шторку, выглянул в окно. По проспекту неспешно двигались солдаты. Каски, бронежилеты, автоматы. Хвост колонны, которая постепенно скрылась за соседним домом.

— Хм, настоящая жизнь в городе начинается, когда в него входят гусары. Так, кажется, говорилось в одном фильме?

— Военные...

— Что?

— Там было «военные». Это выражение Козьмы Пруткова.

— Да? Вот не знал! — рассеянно проговорил Артём, садясь на место. — Действительно пришли военные, и чего от них ждать, я не знаю.

— Наверное, в первую очередь порядка? Ты же сам рассказывал, что у «Звездного» творилось.

— Это точно, — продолжая думать о чем-то своем, подтвердил Артём.

С армией у него были сложные отношения. В старших классах он относился к призыву как к неизбежному этапу свой жизни: не плохо и не хорошо, он просто наступит, и все. Так же неизбежно, как детство сменяется отрочеством, а там и взрослой жизнью, и надо быть слегка ненормальным, чтоб оттягивать или надеяться избежать.

Потом тяжело заболела мать и ему дали отсрочку. Он не просил, но если само идет в руки, что ж отказываться? Другие искали ходы, лазейки, а тут пришло само. Когда мать умерла и оснований не служить не стало, про него, видимо, забыли в военкомате. Так бывает, а он и не стал проявлять инициативы. А потом он переехал, устроился на работу, да и возраст опять же. Хорошо идти служить, когда тебе восемнадцать, и совсем другое дело — в двадцать пять. «Дедушки», которые моложе тебя на шесть лет, сверстники лейтенанты... В итоге с армией Артём разминулся.

Окружающие к этому факту Артёмовой жизни относились по-разному. Одни восхищались: мол, красавчик, так и надо, нечего дурацкую лямку тянуть и впустую два года из жизни выбрасывать. Другие смотрели искоса: мол, откосил, не то что я, долг Родине отдавший с чистой совестью.

Тыканье «неслужением» откровенно злило. Особенно в один исторический период его жизни, когда работа в охране представлялась отличной альтернативой, а его завернули как раз по этой самой причине. Дело было летом, перспектив с другой работой не проглядывалось, Артём смотрел на собеседовавшего с ним молодого человека, высокомерно заявляющего, что человек, не прошедший службы в армии, просто не может претендовать на работу в их крутой охранной фирме: на его округлившееся брюшко, на одрябшие руки, намечающийся второй подбородок, — и был в шаге от предложения тому прогуляться вместе с ним до ближайших брусьев или турника.