И вот теперь Артём сидел и пытался
понять, как появление военных может отразиться на его планах.
— Вот что, малыш, ты посмотри еще
раз, что мы могли забыть. А я пока схожу, узнаю, что да как. И еще,
— добавил после небольшой паузы, — пожалуй, одевайся потихоньку в
лесное.
— Ты думаешь, что нам лучше
уйти?
— Пока не знаю, но я помню, что
говорил Влад: в случае глобальной катастрофы не верь воякам в
чинах.
— Почему? Разве армия не для того,
чтоб защищать мирное население?
— Армия, родная, чтоб защищать
государство.
— А мирное население — это не
государство?
— Как тебе сказать... Помнишь, я
тебе рассказывал, как при кровопотере или сильном переохлаждении
организм переключает кровообращение на малый круг? Логика простая,
не хватает ресурсов — отключить от снабжения периферию: руки, ноги,
и спасти мозг.
Посмотрел на жену, коснулся пальцами
ее щеки, легонько тронул указательным кончик ее носа, печально
улыбнулся:
— А мы с тобой не тянем на мозг
нации. Я простой складской работяга, а с тобой все еще хуже —
учитель музыки!
— Но ты же выживальщик! Ты умеешь
выжить в лесу, а значит, и других сможешь этому научить!
— Знаешь, я и раньше сомневался, что
толпе обывателей типа того же Санька будут интересны рассказы, как
ориентироваться в лесу или как устроиться на ночлег там же при
отсутствии снаряжения, — Артём поморщился, — ну а теперь военные.
Разве им нужны познания гражданского специалиста? У них, наверно, и
своих хватает.
А ведь Влад говаривал еще и такое:
«Это психология военных, их так учат: гражданские — субстрат, из
которого надо черпать ресурсы для армии. Те, кто бесполезен, —
лишние рты, и чем больше их погибнет при первом ударе, тем легче
будет спасать ценные для мобилизации кадры. С моей точки зрения это
правильно. Будь моя воля, для всех этих диджеев, блогеров,
псевдохудожников и прочей сволочи сделал бы отдельное бомбоубежище
типа вип и все такое. Из которого бы никто не выбрался. Совершенно
случайно».
Миху дома не застал: Татьяна
сказала, что он ушел куда-то почти час назад и еще не возвращался.
Пришлось идти одному. На район потихоньку опускались сумерки.
Улицы, по-прежнему заваленные всяким мусором, пустынны. Дома, как
взъерошенные приземистые крепыши, подозрительно осматривались
глазницами окон, готовясь встречать уже вторую ночь новой жизни.
Вдоль боковой стенки «Звездного» прогуливался солдат с автоматом.
На крыльце — сдвоенный пост. Один из часовых проводил его долгим,
внимательным взглядом, затянулся сигаретой, спрятанной в кулаке, и
опять продолжил свой мерный ход неторопливого маятника.