Любо-дорого глядеть:
Балагурист, ловок, боек,
И, к несчастью, любит петь!
Он мечтал в тайге, в болотах
Ноги в пояс истоптать,
Истерзать себя работой,
Но труда героем стать!
Говорил:
– Своё здоровье,
Если надо, погублю,
Изойду мочой и кровью
И тайгу всю изрублю,
Но меня узнают всюду,
Песни сложат в честь мою!
Или, пусть я проклят буду,
Жизнь свою вином залью!
Что ж, пускай, его заботы,
Хочет так, пусть будет так,
Лишь бы польза для работы,
Всяк по-своему… чудак!
После завтрака мясного
Наступает благодать,
И желанья никакого
На работу не сыскать!
И Алёнка смотрит томно,
Шепчет:
– Может, отдохнём?
Искушенье так огромно!
Ладно, жертвуем сим днём!
Но в палатке день валяться —
Скукотища из скукот.
Значит, следует смотаться
В непредвиденный поход:
– Тут, верстах в семи, в восьми ли,
В деревушке магазин,
Мы ведь хлеба вкус забыли
Среди елей и осин!
Ну, а ты, наш милый Вовик,
Тут не вздумай заскучать,
Навостряй-ка свой топорик,
Время – подвиги свершать!
Парень вряд ли был доволен,
Что останется один,
Но в желаньях он не волен,
Я здесь полный господин!
Помахали ручкой Вове
И пошлёпали вперед.
Знать бы, что случится вскоре,
Может, дали б задний ход.
Впрочем, нет, в душе российской
Камикадзе естество:
Пусть о смерти знаем близкой,
Чепуха, плюём на то!