В целом, Геннадий Юрьевич был доволен, – у него получилось. На протяжении целого часа он сидел и думал, а система ловила его мысли и записывала их на жёсткий диск компьютера, выставляя на экран непроизнесённые слова.
Геннадий Юрьевич зевнул и откинулся на спинку кресла. Закинув руки за голову, он слегка улыбнулся, любуясь тем, что было на экране.
Немного погодя, на экране появилось новое предложение, написанное с красной строки: «Кто бы за меня сходил в туалет, чёрт побери, не охота ведь вставать!»
Геннадий Юрьевич увидел последнее предложение.
– Ах ты, чёртова железяка! – воскликнул он. – Вот этого-то и не надо было печатать!
Он быстро удалил предложение и сорвал все беспроводные датчики с головы.
«Вот теперь можно спокойно думать что угодно!» – мысленно проговорил он, поднялся и, почёсывая живот и зевая, побрёл туда, куда ему так лень было идти.
Через минуту, он вышел из туалета и решил немного подышать свежим ночным воздухом. Для этого нужно было выйти из кабинета в коридор и пройти на балкон, откуда открывался чудесный вид на Чёрное море, перерезанное напополам сверкающей лунной дорожкой.
Коридор был пуст, тёмен и тих. Геннадий Юрьевич сделал несколько шагов и вдруг остановился. Его что-то насторожило.
Сбоку была дверь – дверь Ники – и из-за неё доносились какие-то приглушённые звуки.
– Что делает там эта несносная девчонка? – прошептал профессор. – Два часа ночи, а она не спит!
Он подошёл к двери и прислушался. Разобрать что-нибудь было невозможно, но профессор угадал тихий голос молодой девушки. Он тихонько постучался. Голос стих.
– Ника, – позвал Геннадий Юрьевич, – что ты там делаешь? Ты почему не спишь?
Мгновение спустя, дверь плавно отъехала вбок.
Это была комната биомеханической девушки, которую раньше звали Бионика; в её паспорте до сих пор стояло это имя, но в последнее время, даже Геннадий Юрьевич как-то свыкся с мыслью, что теперь его дочь зовут по-другому. Она хотела быть Никой. Вопреки ожиданиям, профессор Левандовский не стал противиться перемене имени, и постепенно привыкал называть своё создание так, как ей было приятно.
– Доброй ночи, па! – весело сказала девушка и улыбнулась.
– Вот мне вот это твоё «па»! – скороговоркой пробурчал Геннадий Юрьевич. – С тех пор, как ты вышла из комы, у тебя в мозгу что-то изменилось, и ты стала вести себя совершенно не так, как раньше.