Я исподволь наблюдал за работой незнакомки и удивлялся: она всё делала по-хозяйски, продуманно, видимо, знала в этом толк.
Моя супруга редко появлялась на нашем участке: я её освобождал от этого, у неё были другие заботы.
Уже зацвели деревья в саду и зазеленели всходы на грядках, пора бы, по-соседски познакомиться с женщиной, решил я. Когда она появлялась, я стоял как столб у лёгкой изгороди, стараясь своей тенью привлечь её внимание, изредка покашливая.
И однажды ранним утром, она обратила на меня свой взор.
– Здравствуйте! Вы купили дом? – задал я прямой вопрос.
Она с удивлением посмотрела, но ответила:
– Да, я купила, а что?
– Нет, ничего, просто хотел познакомиться…. Будем соседствовать? Меня Петром зовут.
Она подошла поближе к изгороди и, смущаясь, ответила:
– А я Надя… Вот купила… продала свою землянку да на работе касса взаимопомощи помогла…
– Почему вы всё одна работаете на участке, можно полюбопытствовать?
– Да нет у меня никого, одинокая я. Привыкла сама, без помощников, – ответила соседка, улыбаясь.
– Вижу, хорошо справляетесь, наверное, не из городских.
– Да, правильно подумали, я деревенская, – она взглянула на часы, – ой, мне пора на работу… – Надя прервала разговор и быстро зашагала к своему дому.
Моё первое впечатление о Наде как о женщине было – так себе. Лет сорок-сорок пять. Совсем не красавица! Нос – с горбинкой, великоват, глаза – невыразительные… Правда, рот, полноватые губы были без изъяна, и фигура складная: среднего роста, стройная, лёгкая в движениях.
После знакомства мы стали здороваться и разговаривать через изгородь. В основном обменивались опытом по садоводству, огородничеству и иногда говорили о жизни. Никаких других мыслей о соседке я в голове тогда не держал, да и разговоры были недолгими – минут пять-десять.
За пару лет такого общения я стал удивляться её мудрости, доброте, трудолюбию, а самое главное – юмору. Она умела все взгляды на житейские трудности переводить на юмор, причем, с серьёзным видом, без улыбки. А я хохотал.
Работая, вспоминал её необычный юмор, улыбался, и это поднимало мне настроение.
Иногда предлагал Наде свою помощь, от которой она категорически отказывалась. «Лучше жене помоги», – отвечала неизменно.
Не знаю, как так случилось, но я уже не мог жить без этого общения. Надя стала казаться мне очень приятной женщиной, и, что греха таить, у меня возникало желание обнять её и пожалеть.