– Да уйди ты, паразит, с прохода!
Куда ломишься?! Под ноги смотри! И сумку убери! Видишь, люди
ходят?! Мешает. Чем думаешь?
– Я… Да ну…Он сказал… Я просто… шел…
Изви…, – не успел закончить. Грубо прервали:
– Ты как рожать собрался! Проезд
оплачиваем, молодой человек! Некогда мне на вас таких время
тратить!
Словно в десятибалльный шторм, чуть
не зубами, уцепился за грязно-желтый весь ободранный поручень. Рука
спешно нащупывает тысячу. Точно помню – второпях скомканная бумажка
ещё вчера затерялась в бездонных глубинах дырявого кармана.
– За проезд надо готовить заранее, –
прокомментировала кондукторша, казенным голосом диспетчера на
вокзале.
А вдруг потерял?! Зря думал, что
сильнее вспотеть уже нельзя…
– Сейчас, сейчас! Подождите,
пожалуйста, – наконец указательный и большой пальцы ухватили
пропажу из подклада. Шумно вздохнул с чувством глубокого
облегчения.
– Как из одного места вытащил! Я тебе
что, кассовый аппарат?! В следующий раз пешком пойдешь!
Колбаски пальцев, сплошь покрытые
кольцами, отсчитали необходимую сумму. Сунула деньги прямо в
лицо.
– Сдачи на вас не напасешься, –
проворчав, наконец, рассчитала кондуктор.
Справа от меня – девочка лет
пятнадцати. Пытается выживать меж прессов могучих спин. На добрых,
как у телёнка глазах – аккуратные круглые очки. За спиной –
древний, ещё советский скрипичный футляр.
– А ты чё в телефон тыкаешь?!
Рассчитываемся! Я жду. Да, да, я тебе говорю! И не лупи свои
глазищщи! И как вас воспитывают?! С таким драндулетом на такси
ездиют! Вот же дети пошли! – облаяла кондуктор новую жертву. Глаза
девочки наполнились слезами.
Кондуктор прошла дальше, как ледокол
Арктики. Могучие формы втрамбовали меня в рядом стоящих
пассажиров.
Не могу, как они – грубить, хамить,
обзываться. На беду – хорошо воспитали. А вот такие халды – где
только берутся? На уровне инстинктов чувствуют, кто ответит, а на
кого голос повышать можно без всякой боязни. Агрессия и злость,
словно ядовитая смесь едкого клея. Заполняют собой всё
расширяющиеся трещины в душе, расколотой от муторной жизни.
Мокрый, как после душа, вломился в
проходную родного банка. Не успел в последнюю минуту – путь
загородил мускулистый шкаф в сером камуфляже. Сразу тяжело
задышалось. В груди по пищеводу словно гранитный камень из
морозилки прокатился. Охранник поигрывает резиновой дубинкой,
перекатывается с пятки на носки и обратно. Точно в позе хозяина
жизни. Лицо такое, будто по нему в армии не раз прошлись саперной
лопаткой. Тяжелый взгляд серых глаз многозначительно уперся в часы
у входа, затем уничижительно – на меня. Зеленый фирменный циферблат
показывает 8.01. Безопасник поцыкал. Голова неодобрительно
качнулась из стороны в сторону. Масляные губы растянулись,
демонстрируя крупные жёлтые зубы, будто не улыбка, а оскал.