Прощание было коротким, и атлант с дочерьми повелителя гипербореев и свитой спешно убыл к пристани, где его ждала довольно вместимая уткообразная шлюпка. Шлюпка приняла коня Пегу и лошадь, с которыми Арта не пожелала расставаться. Поднявшись на борт, Гермос приказал немедленно поднять якорь, парус и сам стал к штурвалу. Девушек отвели в каюту, расположенную в трюме, лошадей – в стойло.
Галера атлантов представляла собой удлиненное морское судно с палубой, под которой располагалось длинное помещение для рабов – гребцов, жилые каюты, продовольственные, хозяйственные склады и стойла для животных. На носу корабля гордо красовалась искусно вырезанная из дерева фигура морской нимфы Фетиды. Кроме этого, из носовой части галеры торчал огромный острый таран для морских сражений, обитый медью.
Покинув бухту, капитан атлантов взял курс в направлении родной Атлантиды. В последний раз взглянув на славный город Агниград, Гермос заметил, как облако летающих демонов накрыло город. А над его головой в белой ночи сверкал серебром огромный серп неведомой небесной земли Нибири. И он был намного больше и ярче Луны.
Когда за краем моря скрылись башни стольного града гипербореев, спокойные воды моря вдруг вскипели. Огромные смерчи поднялись на невероятную высоту и обрушились в направлении Гипербореи. Могучая волна ударила по галере и едва не снесла мачту. Гермос повелел команде немедленно вынуть мачту из гнезда и, уложив ее на ложе, крепко принайтовать. Весла быстро затащили вовнутрь и закрыли отверстия для них специальными пробками. Таким образом, громадная прочная галера превратилась в герметичный неуправляемый поплавок.
Тем временем стихия разбушевалась. Море смешалось с небом и команде только и оставалось укрыться в трюме и молиться Посейдону. Гермос, крепко привязанный к прочному навесу у штурвала и постоянно окатываемый потоками воды, остался на месте капитана и взывал к богам, чтобы корпус галеры выдержал удары диких волн.
Много дней море тащило неуправляемое судно по вздыбившимся морским утесам. Несколько раз Гермос слышал треск обшивки судна, и у него замирало сердце. Но все обошлось. Море стихло, а со стороны Гипербореи стали надвигаться громады сверкающих айсбергов. Серп Нибири стал меньше и капитан понял, что все худшее – позади. Мокрый и обессиленный от бессонницы, он поручил своему помощнику вести судно и, спустившись в трюм, забылся тяжелым сном в своей капитанской каюте.