В конце октября, выкроив пару дней, спешу на новое свидание с болотом, озером, гусями. Вначале взору предстаёт прерывистая соснами синяя линия, потом сплошная, и вот оно у моих ног – Гусиное озеро. Тёмная, почти чёрная вблизи, поверхность воды пустынна. Начинаю обходить береговую линию и перед самой «берёзовой шапочкой», неожиданно, из крохотного заливчика, взлетают четыре огромные, чёрные утки. Гремит дуплет и пара остаётся лежать на воде. Долго их гонит по волнам к противоположному берегу, а я пока заканчиваю обход озера. По пути, на мысках, нахожу остатки скрадков-шалашей, изготовленных явно не в этом году. Наконец уток подогнало к берегу, и я поднимаю тяжелых, по весу не меньше кряквы, птиц. Больше всего в них поражает огромный клюв, размером со спичечный коробок – таких мне ещё не приходилось добывать. Начинаю вспоминать цветные иллюстрации из папиной толстой книжки – похоже, что это турпаны, дома ещё раз проверю. Рядом с берёзовым торцом острова растут довольно толстые сосны, часть из которых засохла и должна стать дровами для моего костра. Наступившая середина дня, в отсутствие лёта дичи – лучшее время для подготовки к ночи, и я начинаю рубить топориком неподатливый сушняк, стаскивая к облюбованному на берегу озера месту. Во время работы впитываю в себя аромат сосен, вереска с багульником; он пьянит, а предстоящая ночь предвещает что-то таинственное.
Неожиданно близкий гогот бьёт, как током. Хватаю ружьё и боковым зрением вижу, что огромный караван гусей уже заметил меня, отворачивая от озера. Отлетев километра два, гуси начали делать круги, снизились и, видимо, сели. Что есть мочи бегу в этот район, хотя не знаю, что там за местность. Оказалось, что гуси сели в центре огромного мохового поля, практически лишённого даже низких сосенок. С расстояния в три сотни метров вижу серую шевелящуюся массу птиц, но подойти к ним нет никаких шансов. Что же делать? После долгого обдумывания решаю зайти с той стороны, куда они держат путь, то есть с юго-запада. Когда до намеченной точки остаётся пара сотен метров, гуси неожиданно снимаются и, набрав высоту, с криками, как раз через намеченное мной место, улетают. Долго, до самого исчезновения из поля зрения, провожаю сотенный косяк, а когда звуки гогота становятся не слышны, возвращаюсь к озеру.