– Отказаться от такого предложения, это же Европа!– Борис откинул голову назад и развел руками, изображая крайнюю степень глупости такого решения.– Мишенька, ты конченый– это точно.
– Это ты, Борис Павлович– конченый. Все пыжишься, как хвастливый заяц. Я помню, как ты стоял в троллейбусе на носках, чтобы казаться выше. Ну то понятно– хотелось нравиться бабам. Но сейчас зачем?
Нечаев слушал с легкой скептической улыбкой. Иногда образовывались продолжительные паузы, которых Михаил боялся больше всего и старался заполнить, чем попало. Ему представлялось, что только он понимает, что не о чем разговаривать и не хотел, чтобы это понял Борис. Наивно, конечно, но что поделаешь. Раньше они могли калякать между собой часами и не могли наговориться, а если и молчали, то не чувствовали в этом никакого дискомфорта.
Но не все ушло в прошлое. Потихоньку они увлеклись, старые друзья.
– Ты знаешь,– сказал Борис, воровато оглядываясь на дверь и понижая голос,– недавно ездили к ее родителям…
Он рассказал, как его замучила свора собачек от шпица до ньюфауленда, мимо которого он так и не научился ходить безбоязненно; ощущение хаоса при относительном порядке; тончайшие лепестки хлеба на завтрак и ужин, после которых надо было бежать в ближайшую кафешку перекусить основательно; толстая, мясистая теща с утробным благородством на лице и манерами барыни-купчихи. У Бориса создавалось впечатление, что она тайком от зятя уплетает бутерброды в чулане.
– Анжелла в отместку сказала, что терпеть не может моих родителей,– закончил Нечаев.
Михаил, в свою очередь, рассказал пару эпизодов из своей семейной жизни, в которых он был неправ и которые его мучили.
Посреди беседы вдруг раздался звонок у двери.
– Все, закончили,– изменившимся голосом прошипел Борис, вскакивая.– Ты– главный инженер завода, понял?
–Старший…– бросил ему вдогонку Милютин.
Он машинально глянул на часы: пришло урочное время. Михаил был рад, что все так хорошо, так ладно получается. « Мнительность моя– только и всего»– подумал он о своем.
В гостиную с Борисом вошел высокий мужчина лет сорока начальственного вида.
– Мой товарищ по институту, ведущий инженер завода,– представил Нечаев друга с тем лицом, которого не любил в нем Михаил.
– Виктор Юрьвич,– строго сказал гость и подал мягкую, пухлую руку чиновника со стажем.