— Эта Мэри Америка тоже чероки? — спросил Квинта.
— Да, конечно. Отец ее, правда, валлиец из Теннесси, но Мэри в
мать удалась. Так о чем я? А, о Талекуа. Нас выпустили в пятьдесят
шестом, но Клем раньше учиться бросил, пошел работать на ранчо к
Джоэлу Брайену, а потом, помнится, пошел с ковбоями стадо
перегонять в Канзас-Сити. В Канзас-сити стадо не продали, кому там
пятьсот бычков надо — город небольшой, а железной дороги, чтобы
мясо отправить, тогда не было. Ну что ж, пошли до Сент-Луиса...
После того Клем решил, что и сам может ранчо завести — справится,
особенно если мать ему двух негров отдаст, которые еще его отцу
принадлежали. Ну и заодно попросил выделить десятка два коров,
быка, несколько лошадей — чтобы было с чего хозяйство начинать. Ему
сколько тогда было? — призадумался Саймон. — Да не больше
восемнадцати, он ведь на год меня младше. Ну, начал понемногу
разворачиваться, а тут война. Стадо всё джейхоукеры в Канзас
угнали, теперь ранчо с нуля восстанавливать.
— А в войну? — спросил Квинта. — Воевал?
Саймон безразлично пожал плечами:
— Да чтобы молодой чероки упустил случай повоевать...
— У Стэнд Вайти? — продолжал допытываться Квинта.
— Ну, допустим, — вяло ответил Саймон. — И что?
Кого угодно могла обмануть эта вялость Саймона, но я отлично
знал, как он умеет притворяться, а Квинта явно что-то почуял,
потому что, помолчав, он проговорил:
— Да ладно, это дело прошлое... А Рич Джо Ванн тоже вам
родственник?
— А как же! — с готовностью отозвался Саймон. Про Ричи Джо он
мог трепаться совершенно свободно. — У нас в семье поговаривают,
что если б наследство Джеймса Ванна передали по нашему обычаю, а не
по завещанию, так мы куда богаче бы были. А так почти все Ричи Джо
получил... Джеймс Ванн — это вам не Роджерсы, это большие деньги по
тем временам были. Поговаривали, что Джеймс в начале века был самым
богатым человеком к востоку от Миссисипи — не самым богатым
индейцем, нет. Просто — самым богатым. В молодости он, конечно, как
тогда было принято, повоевал, но говорили, и тогда был человеком не
жестоким. Когда вождь Кунокески, которого белые называют Джоном
Уоттсом, повел индейцев на поселения вдоль реки Холстон, дядя
Уоттса, Инкалатанга, призывал воинов убивать всех. Джеймс Ванн
призывал убивать только мужчин. Попозже, когда отряд чероки и
криков напал на одну деревеньку, Джеймс затащил к себе в седло
мальчишку, но Инкалатанга раскроил мальчику череп топором. После
того Джеймс Инкалатангу иначе как детоубийцей не называл.