– Именно иной, – добавила Йоки. – Как будто бы человек принял решение улететь на Марс, откуда нет обратной дороги. Наверное, марсианские колонисты, если туда все-таки полетят, будут лет через 30 представлять собой нечто похожее.
– Ага. Вспоминать о себе прежнем, как о другом человеке, – вставил Марино.
– Или вообще не вспоминать, – добавил Тим.
– Интересно, кто его жена? – задумалась Йоки. – Откуда она? Тоже американка, или она родом из другой страны, и они познакомились уже здесь?
– И где она сейчас?
– Мне почему-то кажется, что она находится там же, где и его умершие дети, – сказал Марино. – То есть умерла в молодом возрасте от плохого питания и отсутствия медицинской помощи.
– Очень может быть, – согласился Марк, не поднимая глаз от рисунка.
– Коллеги, коллеги! – нетерпеливо воззвал Ченг. Он уже перемотал портянки и зашнуровал ботинки. – Поймите, что это – осознанно выбранный образ жизни. Отказ от медпомощи, от разнообразного питания…
– И от питания вообще, – вставил Тим.
– Традиционный образ жизни вообще-то предполагает риск неурожаев, – в который раз изрек Ченг, недобрительно покосясь на него. – Это в нашем мире все предсказуемо, мы всем обеспечены. Шансов умереть голодной смертью – никаких. Но какой ценой это достается? Ценой варварской нагрузки на природные запасы. Пожив эдаким обществом изобилия еще лет 100, мы просто истощим ресурсы и питьевой воды, и почв. А эти люди решили добровольно ликвидировать свою нагрузку на природу, выбрав существование на грани выживания. Возможно, для того, чтобы подать нам всем пример!
– Да-да, – воскликнула Мария, как всегда с уважением слушавшая Ченга, – я уверена, что сабиняне показывают нам, всей планете, как нужно жить!
Наверное, мне не следовало этого делать, но это был спор, все время ведущийся в моей голове, и мне трудно было сдержаться.
– Все верно, мы все мечтаем, чтоб это было так, потому что мы нуждаемся в таком примере, – быстро произнес я. – Но одно дело – утешать себя тем, что существуют подвижники, готовые умереть ради планеты, и совсем другое – стать таким самому.
– Но не вы ли в сети все время заявляли, что мечтаете оказаться в Сабинянии? – язвительно спросила Мария. – А теперь, получается, вы увидели первого подвижника и сразу передумали?
Я не знал, что ей ответить. Нет, я не передумал. Я думал в точности то же, что и раньше: что Сабиняния меня одновременно восхищает и пугает. Пугает вопросами, остающимися без ответа.