– С Дома Рено? – Боже милостивый, конечно, его интересовало огромное царственное семейное древо, которое я никак не могла запомнить.
– Это Дом нашего короля, – напомнил наставник, глядя на меня в упор. Я видела этот взгляд сотни раз. Как и мои сестры-избранные, жаловавшиеся на Картье за закрытыми дверьми. Он был самым красивым из ариалов Магналии, а еще самым строгим. Моя сестра-избранная Ориана говорила, что у него камень вместо сердца, и однажды нарисовала карикатуру, изобразив Картье в виде статуи.
– Бриенна. – Имя сорвалось с его губ, пальцы барабанили по столу.
– Простите, господин. – Я попыталась вспомнить начало королевской родословной, но из головы не выходило дедушкино письмо, спрятанное в кармане. Почему он не писал так долго?
– Ты понимаешь, что Наука требует больше усердия, чем другие страсти? – спросил Картье, когда мое молчание затянулось.
Встретившись с ним взглядом, я гадала, хотел ли он намекнуть, что я бездарна? Иногда по утрам я и сама так думала.
В первый год в Магналии я изучала Живопись. У меня не оказалось художественных способностей. В следующем году я занялась Музыкой. Пела я кошмарно. Стоило мне взять инструмент в руки, как он начинал выть, словно мартовский кот. Третий год я посвятила Драматургии, но вскоре выяснила, что ничего не могу поделать со страхом перед сценой. Четвертый год был отдан Интриге и оказался столь ужасным, что мне не хотелось даже вспоминать о нем. Так в четырнадцать лет я пришла к господину Картье и попросила его сделать меня своей избранной, дабы я стала госпожой Науки – за оставшиеся три года в Доме Магналии.
Я знала и подозревала, что для учивших меня ариалов это тоже не было секретом: семь лет назад меня приняли из-за сказанного моим дедушкой. Я оказалась здесь не потому, что заслужила это, не из-за восхитительного таланта и выдающихся способностей – не как другие пять избранных, которых я любила словно родных сестер. Но, несмотря на это знание, мне еще сильней хотелось доказать: страсть – это не природный дар, не наследство, как думали некоторые. Любой человек мог развить ее, аристократ или простолюдин, даже без врожденных способностей.
– Возможно, стоит вернуться к нашему первому уроку, – вздохнул Картье, возвращая меня к реальности. – Что такое страсть, Бриенна?
Катехизис страсти. Он зазвучал у меня в голове, один из первых отрывков, что я выучила, – строчки, которые все избранные знали наизусть.