– Вот что я придумала, – продолжила мама, когда я очутилась возле нее. – Я знаю, ты терпеть не можешь всякие тусовки, и мне жаль, что твой брат не приехал.
– Он мне не брат.
– Ты поняла, о чем я. Если бы Касс был с нами, тебе было бы легче. Но он не приедет, что поделать. Может, будешь разносить канапе? Что скажешь? Вроде и на людях, и общаться ни с кем не надо.
Я поняла, к чему она клонит, и испугалась.
– Я не хочу ни с кем разговаривать.
– Займешься делом, отвлечешься.
Интересно, что она сделает, если я сейчас залезу обратно на дерево? Неужели за ноги меня стащит? Может, если быстренько шмыгнуть наверх, мама вернется домой и скажет Джону, что не смогла меня найти? Пусть отмечают свою помолвку без меня. Но время шло, я понимала, что никуда не полезу. И молча сунула руки в карманы.
– Лекс, – наконец произнесла мама.
– Шведский стол для того и придумали, чтобы гости сами выбирали, что хотят.
– Они будут брать горячее, но в начале принято разносить закуски.
– Ну мам, пожалуйста, не заставляй меня. Попроси Айрис.
– Айрис еще маленькая. – Мама взяла меня за руку и легонько ее сжала. – Мы начинаем новую жизнь. И я хочу, чтобы ты была с нами.
Она волновалась. Я чувствовала, как дрожат ее пальцы. Она столько лет ждала, пока Джон разведется, и теперь она наконец станет его женой, и ей вовсе не хочется, чтобы я все испортила.
– Если хочешь, я буду уносить пустые бокалы. И помогу гостям раздеться.
– Это не общение, Лекс.
– Мам, ну куда мне закуски разносить? Ты же меня знаешь: обязательно что-нибудь уроню.
– Ничего подобного.
Я споткнусь и упаду. Что-нибудь разолью. Забуду, с чем эти канапе. Меня спросят: «А это что?», рассчитывая на вразумительный ответ, я же промычу какую-нибудь чушь, гости посмотрят на меня как на дуру, я разозлюсь, швырну поднос на лужайку и убегу. И все эти гламурные коллеги Джона узнают то, что ему самому давно уже известно: я идиотка с ужасным характером. «Кто эта девица?» – непременно спросят они, а Джон, страдальчески поморщившись, ответит: «Александра – моя будущая падчерица».
Мама чмокнула меня в макушку. Уж не знаю, почему. Может, на удачу, а может, просто хотела показать, что все равно любит меня, хоть я и веду себя, как черт знает кто.
– Я злюсь на Касса, – призналась я.
Мама кивнула.
– Понимаю.
Я ему сегодня послала эсэмэску: «СПИШЬ?»