Мы проводили наши последние дни с мамой. Отец приезжал по нескольку раз в день, и мы все втроем гуляли и кормили птиц. Я знал, что птицы больше всего любят семечки подсолнуха и папа привозил их в больших количествах. Мы бросали их птицам. Ближе всего подходили голуби, они толпились, наступали на ноги, а некоторые нетерпеливые садились на руки и плечи. Воробьи не решались вступить в эту свалку, скорее из-за боязни перед человеком и им надо было кидать чуть дальше. Грачи, вороны и галки тоже чинно держались на расстоянии, они всегда опасались людей и клевали свой хлеб в сторонке. Мы хотели наполнить эти последние дни любовью и радостью. Интенсивную терапию прекратили две недели назад, голова у меня не была в тумане, как раньше. Я мог наслаждаться всеми ощущениями в полной мере. Боль ушла и больше не тревожила. Конечно же, я прекрасно понимал, что близко то время, когда родители останутся одни, но не хотелось об этом думать потому, что сегодня светило солнце и пели птицы за окном.
В больнице я начал рисовать, хотя до этого к карандашам и краскам не притрагивался вовсе. Когда я был здоров, я был постоянно занят в школе, дома я «валял дурака», играя на компьютере и смотря всякую лабуду по телеку. Мои родители делали то же самое, а дурной пример, как мы знаем… Это я сейчас, понимаю про то время, но тогда было совсем все по-другому.
Вокруг меня в школе, дома никто не рисовал, я просто не знал, что существуют такие люди, которые сейчас тратят на это свое время. Мне казалось, что рисовать – это какое-то далекое и не нужное дело, и занимались им потому, что у них не было ни компьютеров, ни телевизоров и вообще доступных сейчас развлечений. В общем, рисовать я считал полной глупостью. В больнице я увидел, как другие дети рисуют, и впервые отложил телефон и решил попробовать. Там у меня появился настоящий друг.
Она по-новому приоткрыла мне глаза на великий мир. Ее звали Оля. Рисовала она постоянно, днем и ночью посвящая этому занятию все свое свободное время, как будто хотела надышаться и пропитать этим свою жизнь. Ее жизнь в эти мгновения была настолько ярка и заразительна, что дети, которые лежали с ней тут же, загорались этим, и уже их нельзя было оторвать от карандашей и красок. Родители детей удивлялись, когда их жутко зависимый от телефона ребенок днями не подходил к нему, а то и вовсе забывал об его существовании.