– Еще больше? Это как? – включила дурочку Мика.
– Как могут быть близки… мужчина и женщина.
Вот он, прагматичный немецкий подход. Если сейчас Мика скажет «да», или «может быть», или «этого не может быть в принципе, хотя…», Ральф приложит все усилия, задействует все резервы, не остановится ни перед какими затратами, чтобы завоевать Мику. В противном случае он и пальцем не пошевельнет.
– Как мужчина и женщина? Вряд ли.
– «Вряд ли» значит «нет»?
– Именно. Категорическое и решительное «нет».
– Я глупец. Я должен был сначала спросить вас, не занято ли ваше сердце.
И Солнцеликий в свое время интересовался чем-то подобным. Тогда Мика сказала ему правду, она могла бы сказать ее и сейчас. Ее сердце не занято и никогда не будет занято. В нем всегда будет темно, как в Васькиной кладовке. На что втайне надеется Мика? На то, что Ваську привлечет темень и она, рано или поздно, спутает двери и просочится внутрь Микиного сердца и, ни о чем не подозревая, разложит там весь свой немудреный сверкающий мир. А Мика р-раз – и захлопнет дверь. Запрет ее на замок —
попалась, сестренка!
– Мое сердце не занято, Ральф. Но это не означает, что оно свободно.
– Русские… Почему они такие сложные? – Ральф предпринимает титанические усилия, чтобы понять Мику.
– Ничего сложного.
– Мы забыли купить рыбу, – способность Ральфа перескакивать с темы на тему удивительна.
– Мы не забыли купить рыбу. Мы будем готовить мясо.
– Мы? Вы позволите мне присутствовать при этом… этом действе? – Ральф цепляется за любое Микино слово зубами, с ним надо держать ухо востро.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Кухня требует сосредоточенности, и поэтому вы не любите, чтобы вам мешали.
– Да.
– Поэтому вы никого не хотите подпускать к своим кастрюлькам…
– Да.
– Поэтому вы никому не позволяете заглядывать в них…
– Да.
– Выходите за меня замуж, liebe фр… Мика.
Так и есть. Первые впечатления от близкого знакомства с Ральфом Норбе, адептом грибов-галлюциногенов, оказались верными: с ним надо держать ухо востро. Он попытался усыпить Мику ее же собственным, монотонным, как дождь, «да». И выудить из нее еще одно «да», подтащить его к себе на обрывке дождевой струи. Напрасный труд, симпатяга Ральф, – улица полна солнца, в небе ни облачка, и, по прогнозам синоптиков, в ближайшие сутки не предвидится никакого дождя.