Собеседница, чувствуя грызущие Алешу сомнения, заторопилась:
– Поедем, соглашайся… Ну?
Она вопросительно взглянула на него, ожидая ответа.
Но Алексей, найдя в себе силы, решительно покачал головой:
– Нет, не хочется… Прости. Ну, правда, дел по горло, ничего не успеваю…
Видя неподдельное огорчение, мелькнувшее на ее лице, он поспешно добавил, улыбнувшись:
– Давай в следующий раз? А?
Женщина, встав со стула, чуть наклонилась к Алексею и, глядя ему прямо в глаза, спросила:
– Обещаешь?
Он рассмеялся, подняв руки:
– Слово чести…
Она довольно кивнула:
– Ну, так и быть… Договорились.
Полина легко прошла к дверям, громко стуча каблучками, и, уже распахнув дверь кабинета, резко обернулась:
– Красовский, а все-таки ты зануда…
Алексей шутливо развел руками:
– Вот тебе раз! С чего бы это?
Но женщина не стала ничего объяснять, она лишь взмахнула рукой на прощание и скрылась из виду…
Когда затихли в гулких, пустых коридорах ее летящие шаги и стук высоких каблучков перестал барабанить по паркету, Алешка встал со стула и подошел к окну. Ему вдруг почему-то очень захотелось взглянуть на Полину еще раз. В голове носились суматошные мысли, которые так и не находили достойного ответа на мучивший Алексея вопрос: с чего это главный экономист так упорно зазывала его на ужин?
Не находя подходящего ответа, он в недоумении пожал плечами:
«Странно. Знакомы давным-давно, работаем бок о бок в соседних кабинетах, встречаемся по сто раз на день… И никогда никаких особенных знаков внимания. А тут… С чего бы это?»
Полина, не подозревая, что за ней наблюдают из окна третьего этажа, спокойно шла по двору к своей машине.
Стройная, уверенная, черноволосая, длинноногая…
Открыв переднюю дверь машины, она грациозно, словно кошка, села на водительское место, и уже через минуту ее машина, такая же дорогая и холеная, как и хозяйка, выкатилась на широкую городскую улицу.
Проводив автомобиль взглядом, Алексей отвернулся от окна и задумчиво взъерошил волосы:
– Нет. Что-то тут не то, что-то крутит Полина… Ну, да ладно, разберемся.
Он сел в кресло, закрыл глаза и замолчал, слушая тишину.
Ничто не нарушало спокойствия, царящего в здании.
Тишина обнимала Алексея своим безмолвием. Ему было уютно и легко в этой густой и звонкой тишине.
Минуты и секунды убегали, унося с собой и этот день, и этот вечер. Будут, конечно, другие дни.