Боже, зачем мне это знать? Для чего я вообще об этом думаю?
— Свали, — рычит Лису Лешка, и это сейчас звучит в разы страшнее, чем раньше, когда ему было чуть больше двадцати лет. Тогда это была безбашенная агрессивность, когда следующий шаг — уже удар.
Теперь это рык матерого зверя, предупреждающий, грубый, сам по себе сбивающий с ног.
Кажется, что любого снесет с дороги.
Но Лис всегда имел иммунитет, да.
Потому что, вместо того, чтоб отшатнуться, слушая инстинкт самосохранения, он улыбается еще ласковей, показательно расслабляет руки и подается вперед.
— Ты же в знаешь, что нет.
Лешка молчит, но словно каменеет всем телом. И глаз с Лиса не сводит. Нарочито беспечного, нарочито раскованного. Нарочито. Как раскачивающаяся, распустившая капюшон кобра перед ударом.
Атмосфера между нами тремя, и без того не особо легкая, густеет так, что дышать становится больно.
И я, пусть теперь вполне уже стрессоустойчивая и бронебойная, все же не выдерживаю.
— Я никуда не поеду ни с кем! — разрываю я с треском гудящий от напряжения воздух.
Они перестают смотреть друг на друга и синхронно переводят взгляды на меня.
О, черт…
Отвыкла я от двойного воздействия этих бешеных глаз!
Вонзаю ногти в ладони сильнее, так, что чуть ли слезы не брызжут из глаз, и повторяю твердо:
— Я с вами никуда не поеду!
— Поедешь. Со мной. — Оживает первым Лешка.
— Да щас! Со мной! — Перебивает его Лис.
Они стоят по обе стороны от меня, от них идет жар такой силы, что мартеновские печи отдыхают!
Смотрят снова друг на друга, злобно раздувая ноздри.
А я…
А я постоянно ощущаю мощное, безумное дежавю.
Потому что все это было: их взгляды, их рычание, жар их тел…
Все было. И ничем хорошим это не кончилось.
Для меня.
Потому надо просто прекратить сейчас.
Пять лет назад я не смогла остановить стихийное бедствие, слишком наивная была, слабая. Слишком уверенная в себе, в том, что ничего со мной плохого никогда не случится. И всех меряющая по себе.
А это — главная ошибка всех наивных и глупых куриц.
По себе можно мерять только себя.
Тогда не будет потом больно прозревать.
Мне было больно. Чуть не умерла от болевого шока, да.
Черт, да мне до сих пор больно! Но это уже другая боль, фантомная. Когда болит ампутированная давным давно конечность. Ноет, выматывает, постоянно напоминая о себе.
Ее давно уже нет, а все еще болит…