Ведущий каравана, хмурый настороженный дядька пятидесяти лет,
показал стражникам у ворот табличку-пропуск, и мы, наконец, выехали
из города.
Ближайшие деревья росли за несколько сотен метров от стены, и
караван мог выстроиться в нужном порядке без особых помех. Глава
охраны, загорелый мужчина с улыбчивыми глазами и легкой
небритостью, проехался вокруг повозок, поговорил с каждым из своих
подчиненных, потом добрался до меня:
- Так, Зеленый, вижу, с лупоглазом ты уже поладил. Твоя задача
на сегодня и любой другой день – дальняя разведка. Говорю понятнее:
ты должен ехать перед караваном, примерно в десяти минутах. Если
остановишься, то первая повозка должна появиться лишь через десять
минут. Уразумел?
Я кивнул, хотя понятно мне было не всё. Например, почему
новичка, впервые выехавшего из города, выставляют вперед, ведь я не
знаком ни с дорогой, ни с грядущими опасностями, да по легенде я и
Лес-то должен знать исключительно по лекциям в университете. Но
возражать я не стал. Чувствовалось, что этот добродушный на вид
парень способен на жесткие решения и действия.
- Летящий? – чуть повысил голос он, и тут же из-за спины
послышался отклик:
- Да, Хозяин?
Глава охраны поморщился как от неприятного запаха:
- Снова? Я же запретил…
- Конечно, Хозяин, - еще шире улыбнулся Летящий, - как скажете,
Хозяин.
- Ты едешь с Зеленым в авангарде. Объяснишь ему, что к чему.
- Может, лучше Змей? – расстроенно протянул мечник.
- Ты, - отрезал глава охраны и ударил пятками в бока своего
лупоглаза.
Я почувствовал, как меня потихоньку охватывает паника.
Из-за низкого таланта я не посещал школу, и друзей-ровесников в
детстве у меня также не было. Стоило только выйти на улицу и
попроситься в игру, как на меня обрушивалась лавина насмешек и
издёвок. Мама говорила, что неуверенным в себе людям всегда нужен
кто-то слабый, тогда они ощущают себя сильнее и значительнее.
Может, она и права, но легче мне от этого не становилось. Поэтому с
малых лет я привык к одиночеству, целыми днями разыгрывал настоящие
театральные представления по маминым сказкам, только вместо кукол у
меня были ложки да вилки, обмотанные разноцветными тряпками.
После смерти мамы я долго не мог заставить себя выйти на улицу и
купить продукты, от одной мысли о прогулке мне становилось дурно, и
лишь на третий день грызущий голод заставил дойти до ближайшей
лавки, купить немного риса и яиц.