Окидываю его взглядом, задержавшись на руках, забитых модными цветными тату, небрежной прическе. Волосы светлые, впечатление, что обесцвеченные. Брови темные. Губы пухлые, капризно изогнутые сейчас в усмешке.
Такой… мажорчик. Бедбой, гроза девчонок.
Наверно, будь я поклонницей модных дорамок и прочего корейского поветрия, сердечко бы екнуло… Но я не из этого слоя общества. У нас как-то больше абибасы и сиги в почете. Ауешки и ранние тюремные сроки.
Этот парнишка бы не вписался.
А я?
Как я выгляжу в его глазах? Похоже, не очень.
Парень, отвечая мне таким же бесстыдным разглядыванием, что и я, отлипает от косяка и идет в мою сторону.
— Вот ты какая? Надо же… — снова взгляд медленно скользит от растоптанных кроссовок, вверх, по простеньким джинсам, футболке, небрежно собранным в хвост волосам. Надолго тормозит на губах.
Ощущение, что меня ну… не знаю… трахнули во всех позах мысленно. Очень неприятный взгляд. Очень.
— Привет, — решаю быть вежливой. И отец говорил не выделяться. — Я — Лика Федорова. А ты?
— А я… — он останавливается рядом, улыбается, демонстрируя милую ямочку на щеке, — я — Сава. Савелий. Твой брат, получается?
Звучит вопросом, и я киваю неуверенно.
— Тогда надо поздороваться по-родственному, да, сестренка? — тут же радостно берет быка за рога Савелий и облапливает меня неожиданно длинными руками!
Потрясенно упираюсь в его грудь, успеваю отвернуться от губ, нагло тянущихся прямо к моему рту.
Савелий мажет меня по щеке поцелуем, вдыхает запах кожи:
— Мм-м-м… Помыться тебе надо… сестренка. Помойкой несет. Или это твой природный запах?
Ах ты!
Напрягаю ладони, отталкиваю, но парень оказывается неожиданно сильным, не пускает.
Мы боремся молча, и я уже готова наплевать на слова отца и долбануть приставалу коленом в пах, но тут открывается входная дверь, и на пороге появляется строгая женщина в сером платье.
Она стоит, молча наблюдая за нашей возней, а затем, когда мы замираем, поняв, что уже не одни, коротко кивает и говорит:
— Добро пожаловать, Анжелика, вас уже ждут. — После переводит взгляд на ничуть не смутившегося Саву и добавляет, — и вас, Савелий Андреевич. Отец с утра ищет.
— А, блин! — Сава выпрямляется, не торопясь, впрочем, убирать загребущую лапу с моего плеча. Сжимает так крепко, что не получается скинуть незаметно! А не незаметно — побаиваюсь. Как-то неправильно сходу боевые действия начинать… — Теть Лен! Скажи, что не видела меня!