Он молвил: «На горе священной Каф
Живет загадочный царь птиц Симург.
И мы должны, свой норов обуздав,
Всем скопищем отправиться к нему.
Нас выбрали из многих, но – беда,
Что все не доберемся мы туда.
И прежде, чем подняться на крыло,
Я должен познакомить вас с Огнем,
Мрак посвятит в свое вас ремесло,
И кое-что вам растолкует Гром.
Да здравствует Симург! Эй, сброд чумной,
Нас гибель или слава ждут. За мной!»
Что? Как? На кой?.. Зачем? Куда? К чему?
Воспитанный отмщеньем и войной,
Стан загалдел: «Какой еще Симург?
Пошел бы он со всей своей родней!
Какой еще там, к черту, царь и бог?
Да он уже давно, наверно, сдох!»
Но наша ругань длилась ровно миг.
Вдруг грянул Гром, и задрожал утес,
И первой молнии сверкнувший блик
Десяток крикунов смахнул с берез,
И взвизгнув в страхе, стая в небеса
Взвилась, от смерти крылья унося.
Мы драпали куда глаза глядят,
А Гром за нами несся на парах,
Косили молнии за рядом ряд,
И только перья рассыпались в прах,
Но все ж мы выбрались, черт знает как
Из-под грозы, и вляпались во Мрак.
В такую тьму, что не видать ни зги.
Всю ночь мы мчались в полной слепоте,
Пока не поняли, что есть мозги,
Чей свет не равносилен темноте.
И вот уж, тьму лучами из глазниц
Пронзая, мчится дальше клин жар-птиц.
Но главным испытаньем стал Огонь.
Необорим и недоступен свет.
Вблизи приятно, но попробуй тронь,
Сиянье, радость, вспышка – и привет.
Там, где мы были, на краю Земли,
Немало пепла ветры намели.
И вот, пройдя сквозь сотни передряг,
Все одолев, мы все еще летим.
Нас ровно тридцать. С нами наш вожак,
Ведущий клин по грозному Пути,
И иногда нам снится, что вот-вот
Окончится наш сказочный полет.
И иногда еще такой нам сон
Мерещится, что будто бы мы все,
Вся стая, все мы вместе – это Он,
Летящий по небу во всей красе,
Достигший Истины счастливый принц…
Мы были стаей одиноких птиц.