‒ Рамир, поехали уже, ‒ приоткрыв окно, выдавил я из себя, проглотив со слюной желание врезать ему.
Он неохотно отбросил паренька и вернулся в машину.
‒ Брат, какого черта? Он мне тачку поцарапал.
‒ Я позже дам тебе насладиться его страданиями, но не при ней, ‒ кивнул я на блондинку.
‒ Ты хочешь ее? – усмехнулся Рамир, кидая взгляд с девушки на меня.
‒ Она уже моя.
Брат фыркнул, дав по газам.
‒ Мне, честно, плевать на твоих баб, но с тем сучонком я лично разберусь.
‒ Она не баба, ‒ прохрипел я.
Перед глазами все еще стояли ее голубые глаза. Она божественна. С этими светлыми волосами она напоминала ангела. Ангела, который попал в руки самого дьявола, в мои окровавленные руки.
‒ Ты влип, брат, ‒ выдавил смешок Рамир, поворачивая в нашу часть деревни.
‒ Узнай мне все про нее.
‒ Хорошо.
Мы остановились возле особняка, который повидал здесь множество поколений баронских семей. Этот дом для большой семьи, но на данный момент в нем проживают лишь три человека.
‒ Терпения тебе, ‒ похлопал меня Рамир по спине.
‒ Ты пойдешь со мной. ‒ Я направился ко входу.
‒ Так ты же мне поручил задание. Или золотоволосую девицу можно отложить?
Я сверкнул на него глазами.
‒ Иди. Чтобы через несколько минут я знал о ней все.
‒ Пожалуй, зайду с заднего входа, чтобы не попасть матери на глаза.
Рамир свернул за угол. Я зашел в особняк, встречая блеск золота, что был практически в каждой мебели, в каждой вещице. Я скривился, когда до моих ушей донеся женский голос. Взяв оставшееся терпение в кулак, я шагнул в столовую.
‒ Вот и хозяин пришел, ‒ вскочила мать с дивана.
Она обхватила мою руку и повела к гостям. Казибеевы в полном своем составе разместились за нашим столом. Я сел во главе. Заметив, как брови Гудло сошлись, я невольно растянулся в победной улыбке. Он явно был не рад, что бароном стал какой-то щенок.
«Вот только щенок давно уже вымахал, старик», ‒ мысленно послал я ему сообщение.
Мать вскинула брови и кивнула на мужчин семьи. Я должен был пожать им руки, но не в этот раз и не этим людям. Богдан ‒ сын Гудло и единственный его наследник, раздражал меня с самого детства. Меня приводил в бешенство один его голос, а то, что он сидел в моем доме и за моим столом, разрывало меня на части от желания воткнуть нож ему в горло. То же самое я бы сделал и с его отцом. К их счастью, в этой комнате находились женщины. Я еще не до конца потерял свой здравый рассудок, чтобы проливать кровь при них.