Светлый с силой сжимал челюсти, тяжело дыша.
– Я говорю правду, – тихо ответила его жена, – я шла домой, зашла в подъезд, а… Я…
Она заплакала. Навзрыд, закрывая рот руками, суматошно всхлипывая. Её тонкие белые руки дрожали. Тряслись взлохмаченные волосы. В ванной комнате всхлипывания усиливались неприятным эхом.
Из вентиляционной решётки раздался соседский лай.
Светлый резко встал, дёрнул дверь, выходя из ванной. Дети подняли на него свои испуганные глаза. Светлый сорвал с крюка вешалки куртку, мимоходом, проверяя, коснулся кобуры, сунул ноги в туфли, выбежал в подъезд.
«Успеть догнать. Самому. Кончить ублюдка. Потом допросить соседей».
Страсти по Атеисту не утихали до конца зимы.
Появлялись теории, одна конспирологичней и бредовей другой. Сообщалось о стычках между конфессиями как в форме дебатов, так и откровенно на физическом уровне между обычными верующими. Появлялись энтузиасты, «помогающие», выпускающие свои «расследования». Полиции досаждали СМИ, мусоля тему профессиональной импотенции. Однажды, не сдержавшись, Светлый накинулся на одного из журналистов, схватил его за грудки, и воскликнул, что в месяц раскрывает по десятку убийств, о которых никто не трубит.
И вот, зима кончилась. Страсти вроде как поулеглись. Наступила весна. Свежий ветер с запахом чего-то незримо нового будоражил по утрам. Солнце, восстающее всё раньше и раньше светило всё ярче и теплее. И от Атеиста – тишина.
Светлый с Зором зимой мрачно предположили, что убийства, скорее всего, будут по одному на каждое время года. И это всё-таки оказалось правдой: жирный православный священник, обвешанный золотом и утопленный в местном водохранилище, был убит зимой. Священник давно жил один и был на своеобразной «пенсии»: писал книгу, редко куда выходил, мало общался с бывшими «коллегами».
Светлый прицепил на доску фотографию утопленника, отошёл на несколько шагов назад и закурил, скрестив руки. Докурив, Светлый вытащил из кармана перстень и тщательно принялся рассматривать его внутренний обод на свет лампочки.
В кабинет заглянул сержант. На его тёмном лице очень контрастировали ярко-синие глаза. Он спросил:
– Домой не пойдёте?
– Пошёл вон, – вяло ответил ему Светлый, сжав в кулаке перстень.
Сержант пожал плечами и закрыл дверь.
Светлый походил по комнате, апатично взглянул на доску, подошёл к телефону и набрал номер. Трубку взяла тёща. Тёща вежливо попросила больше не звонить и детей к телефону не позвала, сославшись, на то, что они уже спят. Светлый положил трубку. Достал кошелёк, раскрыл его: несколько монет и одна мятая купюра.