– Добавку будете? – спрашивает Настька.
– Не-еа, – в один голос отказываются они.
Настька, и без того смуглая, сильно загорела, и теперь, в темноте, хорошо видно, как у нее блестят зубы и продолговатые белки глаз.
– Нa-асть, – лениво, в нос, тянет Васька, – а ты куда пойдешь учиться?
Насколько знал и понимал ее Сережа, должна была Настя после этого вопроса высоко вздернуть плечи, презрительно хмыкнуть и ответить примерно в таком духе: «А тебе-то что за дело?» Но вместо этого Настька присела к столу, подперла голову рукой и серьезно сказала:
– Не знаю… Может, в Мальшевку, в медучилище поступлю. Там нынче набор объявили.
– А дальше учиться не хочешь?
– Не-еа, у меня же русский не идет. Куда я с ним?
Подчистив корочкой хлеба алюминиевые миски, они передают их Настьке, и на этот раз не выдерживает, спрашивает она:
– А вы куда надумали?
– Я в училище, на механизатора, – с готовностью отвечает Васька. – А вот куда Серега собирается – не знаю.
– Куда, Сережа? – тихо обращается к нему Настька, перебрасывая тяжелую черную косу за плечо.
– Я еще не решил, – искренне отвечает Сергей.
– Он моряком хочет стать, – не удерживается, язвит Васька. – Моряк – с печки бряк, растянулся, как червяк!
И запрокинув голову, Васька хохочет так, что рыжие заплатки веснушек прыгают по его лицу, готовые вот-вот сорваться и рассыпаться по земле.
В этот вечер Сергей встретился с Настькой еще раз…
Сразу после ужина они направились к своему вагончику и устроились подле него на слежавшейся куче сена. Васька добыл из недавно заведенного портсигара с тремя богатырями на крышке тоненькую папиросу «Прибой» и с наслаждением закурил. Синий дым медленно потонул в лунном свете.
– Мой-то опять с Тонькой Русаковой в рёлки ушился, – зевнув, недовольно сказал Васька. «Мой» – это Петька Золотых. Точно так же говорил про своего тракториста и Сергей. – Нагуляется, а потом весь день носом клюет… Ты вот сегодня чуть под грабли не свалился, а мой того и гляди с трактора долбалызнется. Беда, – вздыхает Васька, – чего он в ней, Тоньке-то, нашел?
Сережа не согласен с Васькой: Тоня ему нравится. Высокая, с круглым белым лицом и пронзительно-синими глазами, с ямочками на полных щеках… Но это, конечно же, тайна, и даже другу, Ваське, о ней нельзя говорить. А потому Сережа не возражает, не спорит с Васькой, ни в грош не ставящим Тонькину красоту.