- Что, надоело? Не боись. Через три дня покинешь это уютное
гнёздышко. Зуб даю.
Что-то в интонациях Прохора настораживало. Нотка печали и некой
тоски. Не все тут гладко. Артём за годы службы многое повидал.
Сотни и тысячи призывников, оторванных от привычной жизни и силой
втиснутых в рамки устава и приказов, заставляют учиться бытовой
психологии. Ведь любой имбицил, оторванный от юбки матери,
решивший повеситься в сортире, назло дембелям или «шакалам»,
которые не уважают его «внутренний мир и врождённый индивидуализм»
это огромная проблема для тех же сержантов и «шакалов». А уж про
игры с оружием среди любителей шутеров и прочей ереси, можно
говорить часами. Все это тренирует внутренний компас настроения
собеседника. Да что там говорить. Артём сам сорвался и попал за
решётку только потому, что не прочёл, не понял, не принял. За дело
попал, но ни о чем не сожалел.
Мужик не тот, кто яйца носит, а тот, кто поступает как должно.
Невзирая на последствия, ранги и чины.
- Что все так плохо? – Артём постарался добавить в голос тембр
уверенности в себе, откровенности, доверия и толику
панибратства.
Среди вояк это работает. Свой своего видит издалека.
- Руку дай. – нахмурился Прохор, что совсем не соответствовало
ожидаемой реакции.
Артём вытянул руку в окошко, показательно ее расслабив в
абсолютно мирном жесте.
Прохор не стал миндальничать, а тупо резанул своим свинорезом по
ладони Артёма, предварительно опустошив кофейную чашку в свое
нутро.
- Жди. – буркнул он, нацедив на дно чашки крови. – И не
злоупотребляй живчиком. Чревато. Поднос забери. Зря, что ли, ребята
готовили?
Лязгнул засов с той стороны, отрезая Тропова от внешнего мира.
Он так и остался стоять с располосованной ладонью, подносом с едой
и капающей на пол кровью.
Сел на корточки возле двери, прислонив ухо к поверхности. Поднос
не совсем удобно устроился на коленях, да и методичное шевеление
челюсти, мешало слушать, но все же кое-что проскакивало.
В коридоре было достаточно многолюдно и суетливо. Слышались
приглушенные дверью возгласы и обрывки фраз. Знакомые термины
чередовались с не совсем понятными словами, типа «мут», «зар»,
«иммунный». Частенько мимо двери проносился звук топота ботинок,
явно бегущих куда-то людей. База жила своей жизнью, непонятной
новобранцу, даже если он половину жизни посвятил службе в
армии.