Вскочив со стула, скинув перед этим руку Мэтта со своего колена, я строго на него смотрю и цежу сквозь сжатые зубы:
– Я бы хотела немедленно обсудить с тобой один важный вопрос. Наедине. Надеюсь, никто не возражает? – стреляю глазами в Дэймона.
Тот хмурится, словно хочет воспротивиться моему требованию, но секунду спустя качает головой.
Мэтт же в свою очередь обречённо вздыхает, но поднимается весьма бодро, метнув перед этим, полный раздражения взгляд на лучшего друга.
Мы идем в ту же спальню, из которой некоторое время назад вышла другая парочка.
Не успеваю я открыть рот, чтобы возмутиться хамскому отношению Мэтта к лучшему другу, как он толкает меня на узкую кровать и наваливается сверху, увлекая в глубокий, такой жадный поцелуй.
– Лизз… – хрипит он, языком лаская плоть за губами.
– Мэтт, ты с ума сошел, – упираюсь руками в твердую, мускулистую грудь, невольно млея от родного запаха. – Внизу твои родители, и Джаонна, и Дэймон.
– Ты же сама хотела поговорить, – усмехается он, рукой задирая мне юбку, поглаживая бедро, и ловко, слишком ловко раздвигая ноги, устраиваясь между ними, упираясь в лоно своей чересчур выпирающей ширинкой.
За год войны я так и не дала ему, того что он хочет. Боялась. Тем более в то время, я еще не была готова дать окончательный ответ на его внимание. Но в Битве он показал себя настоящим борцом и я поняла, что хочу быть с ним. Раз другое невозможно. Две недели после войны мы ходили вокруг до около.
Теперь же, все изменилось. Он ловил моменты, когда я оказывалась одна и буквально, хотел взять меня штурмом. И так бы и случилось, но в этом многолюдном доме невозможно остаться наедине, больше чем на пару минут.
Так что я без сомнений поддаюсь навстречу настойчивой ласке его губ, обняв за шею, пока он мокро вылизывает мою. Тем не менее, я помню про цель нашего рандеву.
– Разговаривать лучше стоя, – с придыханием напоминаю я, невольно двигаясь навстречу Мэтту, толкающемуся в меня твердым членом через несколько слоев ткани. – Так лучше… информация воспринимается.
– Я же слушаю, – шепчет он, освобождая мою небольшую грудь из тонкого лифа. Мэтт сразу втягивает в рот, торчащий явно не от холода, сосок, заставляя меня прогнуться в пояснице и вспоминать о важном разговоре на грани невозможного.
Говорят, аппетит приходит во время еды. Вот и я обычно весьма холодная к такого рода играм, могу воспламениться именно в процессе оных.