Прикрыв глаза, Резник выдыхает. Замирает, с силой сжимая губы. Когда он снова смотрит на меня, его глаза светятся.
- Ты останешься здесь до вечера? – спрашивает глухо. - Пойдёшь в бар вместе с остальными?
- Д… нет.
- Тогда…
Проводит большим пальцем по моим губам, размыкая их и с нажимом касаясь зубов. Скользит по кончику языка и, наклонившись, заменяет руку губами.
- Надоело быть хорошей девочкой? – спрашивает, щурясь.
- До ужаса.
- Тогда держись!
Держаться мне не приходится, по крайней мере, не в том опасном смысле, который обычно вкладывают в это слово. Данила Резник оказывается невероятно нежным любовником. И красивым, завораживающе красивым. Пока мы едем в такси, он держит меня за руку и молчит. А я волнуюсь. Что, если я скучна в постели? Опыта у меня мало, навыки стандартные, а Резник привык…
Я ничего о нём не знаю. Ни к чему он привык, ни что ему нравится.
Но мне не хочется его разочаровать.
Когда мы заходим в квартиру, Данила берёт меня за руки и делает глубокий вдох, словно готовится признаться в смертном грехе.
- Если тебе кажется, что всё происходит чересчур быстро, отбрось эти мысли! - говорит срывающимся голосом. - Мы и так потеряли слишком много времени, чтобы отвлекаться на сомнения.
Данила Резник волнуется сильнее, чем я. Бесшабашный бабник, избалованный повеса, он нервничает из-за предстоящей близости.
Прикладываю ладонь к его груди, целую в губы и говорю:
- Тогда зачем тратить время на разговоры?
Данила всё делает красиво. Раздевает меня медленно, нежно, лаская грудь кончиками пальцев, поглаживая живот. И смотрит. Ставит перед собой, обнажённую, и смотрит, смотрит, смотрит. С таким вниманием, с такой страстью, что я и сама опускаю взгляд, чтобы понять, что он видит во мне такого, чего не замечаю я.
Потом он меня целует, настойчиво и долго, словно после месяцев воздержания. Раскладывает на постели и изучает каждый сантиметр кожи, водит по ней губами, языком и пальцами. Я пытаюсь ответить тем же, но Данила удерживает меня на месте.
- Я очень долго ждал, - ворчливо объясняет свою жадность.
И снова целует, пока я не умоляю о большем, не в силах вынести чувственную дрожь.
Данила входит в меня и замирает, глядя в мои глаза. Капля пота катится по его скуле и падает на моё лицо. Напряжённый, он нависает надо мной на подрагивающих руках и смотрит на каплю. Смазываю её указательным пальцем и слизываю кончиком языка. Глядя в глаза Даниле, сглатываю и облизываю губы.